Между нами лёд (СИ)

— Ни одного из моих партнеров я не воспринимала как мужчину, — уверенно солгала Таня, — ни с кем из них меня не связывали отношения, выходящие за рамки рабочих. Ничего личного. Только спорт.

Журналист кивнул и опустился на свое место, явно раздосадованный тем, что не смог выудить ничего «горяченького». Таня на корню пресекала любые намеки на её романтические отношения с кем-либо из партнеров. И даже не догадывалась, как сильно заскрежетали зубы Громова, сидевшего рядом. От слов бывшей партнерши в груди всё буквально воспылало от злости.

Через несколько минут пресс-конференция была окончена, и Таня смогла вздохнуть полной грудью. Спустя час фигуристы вернулись в отель.

Возвращаясь в свой номер с позднего и не совсем законного ужина, Таня устало вздохнула, лениво шоркая ногами по полу коридора и пытаясь донести, наконец, свое бренное тело до постели. День включал в себя утомительный перелет на другой континент, тренировку и пресс-конференцию, а потому больше всего сейчас хотелось просто упасть и выключиться, отправляясь в мир сновидений. Таня устала настолько, что даже не вскрикнула, когда одна из дверей открылась, и из неё вышел Громов, схватив её за предплечье и затащив в свой номер.

— Что ты творишь? — поинтересовалась она, округлив глаза, когда Евгений прижал её к стене своего номера.

— Не воспринимаешь меня как мужчину? — прорычал он, навалившись на Таню, позволяя отчетливо ощутить жар своего тела. — Ничего личного?

— Женя, не надо, — с трудом выдавила из себя она, положив ладони на его плечи и пытаясь отодвинуть его хоть на миллиметр. Он слишком давил. Его слишком много.

— Нет, Таня! — разозлился он. И она даже в полумраке номера разглядела, как яростно сверкнули его глаза. — Скажи мне это в лицо!

Таня приоткрыла губы, желая сделать вдох и попытаться озвучить то, что он просил, но Евгений, не дожидаясь ответа, наклонился к ней, жадно целуя. Горячие, тугие и невероятно требовательные губы обрушились на мягкие и нежные. На секунду Таня обомлела, но в следующее мгновение прикрыла глаза, сдавленно простонав и трепетно отвечая на эти ласки, забывая обо всем, что происходило между ними в последнее время. Слишком давно они оба хотели такой близости. Евгений положил ладони на её талию, приподнимая и позволяя обхватить себя ногами за поясницу, чтобы им было удобнее продолжать. Чтобы разница в росте не могла мешать наслаждаться друг другом.

Таня запустила пальцы в его волосы, жадно отвечая на горячие поцелуи. Казалось, что всё, что было до этого их поцелуя, осталось за дверью. А здесь и сейчас было только желание, страсть и голод друг до друга, изрядно измучивший их обоих.

— Я… — сбивчиво прошептал ей в губы Евгений, разрывая поцелуй и придерживая Таню ладонями под ягодицами, — я забыл.

— Забыл… Что? — возбужденно и пьяно улыбнулась Таня, прислонившись к его лбу своим и заглядывая в любимые серо-голубые глаза.

— Что отпустил тебя, — голос Громова в одно мгновение заледенел. Он опустил Таню на ноги, но она чувствовала, что они едва способны её удержать сейчас. После такого резкого контраста. Пару секунд назад она млела от его поцелуев, находясь в его руках. Пару секунд назад между ними начиналась оттепель, но сейчас Таню словно облили холодной водой.

— А вот я для тебя всё ещё что-то значу, — самодовольно и ядовито улыбнулся Евгений, а затем открыл дверь из своего номера, многозначительно кивнув Тане на выход. — Доброй ночи.

Тане хотелось закричать от боли. Громов повел себя отвратительно. Внутри всё разлетелось на маленькие осколки, больно впившиеся в сердце. Но нужно было держаться. Неимоверных усилий ей стоило не произнести ни слова и просто выйти из номера Евгения, одернув вниз задравшуюся футболку. Она слышала, как громко захлопнулась дверь его номера. Чувствовала, как кровь пульсировала в висках. Ощущала, как бешено бьется сердце, и как начинает щипать глаза от подступающих слёз. На негнущихся ногах Таня зашла в свой номер, прислонилась спиной к двери, а затем медленно опустилась по ней на пол, закрывая лицо ладонями и давая волю слезам.

***

25 октября, Лэйк-Плэсид, Олимпийский ледовый дворец, 14:50.

Евгений с Алисой направлялись к выходу на лёд по подтрибунному помещению. Завтра здесь стартует американский этап гран-при. Все его участники уже прибыли, а потому тренировочный лёд был расписан между ними буквально по минутам. На самом катке последние минуты катались Таня с Ильей, шлифуя свой двойной аксель. У борта, скрестив руки на груди, стоял Мельников, а на трибунах рассредоточились представители американской и канадской федераций, фигуристы и волонтеры.

Евгений кинул спортивную сумку на скамейку у борта, а затем встал возле Арсения, наблюдая за Таней и Ильей. Делать это было непросто и Громов старался по возможности избегать этого зрелища. Руки Ильи, казалось, были везде. Он трогал ими талию Тани, её поясницу, низ живота, внутреннюю сторону бедра… От каждого такого, пусть и чисто рабочего прикосновения, Евгений вспыхивал изнутри и с огромным трудом мог сдержать себя. Но терпение его уже приближалось к критической отметке.