Между нами (не) любовь

- То есть ты собираешься катать меня по городу, пока не сдохнешь? - ласково поинтересовалась Ольшанская. - Уверен, что бензин не закончится раньше?

- Я верю в твое благоразумие, солнце мое, - оставался до тошнотворности жизнерадостным Барсовецкий. - Во всяком случае, я не собираюсь останавливать машину до тех пор, пока ты не выслушаешь и не переваришь все новости.

- Паяц! - фыркнула Вика, демонстративно сложив руки на коленях. Что-то ей подсказывало, что ничего хорошего она сейчас не услышит. Иначе с чего вдруг Саша стал таким предусмотрительным? Обычно ему хватало смелости встретиться с ее гневом лицом к лицу. - Итак, что плохого ты мне сейчас сообщишь?

- Почему сразу плохого? - оскорбился он. - Это радостная новость, даже очень.

- Для кого? - скептически поинтересовалась Ольшанская. - Для твоих фанаток? Так я еще жива, помирать не собираюсь.

- Для всех, - не унимался он.

- Делись, - распорядилась она. Парень промолчал до тех пор, пока машина не свернула на оживленный проспект, на котором водителю требовалось максимально следить за дорогой. И только после этого как ни в чем не бывало сообщил:

Твои родители нас благословили.

Ей показалось, что она ослышалась. Да нет, не показалось. Она точно ослышалась. Ведь не может же Барсовецкий на полном серьезе говорить такое. Это же за гранью добра и зла. Так сказать, очевидное-невероятное. Видимо, она уснула на лекции, и ей приснился этот сладкий кошмар. Вика ущипнула себя за коленку и поморщилась, почувствовав боль. Так, кажется, не сон. Или слишком реалистичный сон.

Александр Сергеевич тем временем косился в ее сторону, ожидая реакции на такое «потрясающее» известие.

- Повтори, - хриплым голосом потребовала Ольшанская. Кричать не было сил, голос внезапно сел и ни в какую не хотел восстанавливаться. Она слегка откашлялась, надеясь, что это поможет. Без толку. Она даже поорать толком на этого гада не может. Словно само провидение против нее.

- Я сказал, что твои родители нас благословили, - ничуть не устрашился он.

Вика выдохнула и досчитала до десяти. То есть ей все-таки не показалось. Замечательно. Чудесно. Просто обалденно. Она уже готова вопить от восторга, ага.

- На что? - отрывисто спросила вслух. Не то чтобы ей было очень интересно, просто нужно же знать, за что она убьет человека. И все подробности выпытать. Ей же потом в суде, если что, оправдываться, на состояние аффекта напирать. Уголовный кодекс не дремлет.

- На твой переезд ко мне. У тебя, кстати, классные родители, - сообщил ей Лекс, а Вика снова начала считать.

- И когда ты с ними успел познакомиться? - спокойно, даже слишком, поинтересовалась она.

- Сегодня. Я к тебе специально заехал с утра, ты как раз у Вишняковой была. Мы с удовольствием пообщались, - продолжал выкладывать информацию этот самоубийца. А у нее просто слов не находилось. Как так-то?

- И что, папа даже не спустил тебя с лестницы? - с надеждой поинтересовалась она. Помнится, с одним из ее ухажеров он именно так и поступил. Может, и Барсовецкого он тоже того? Было бы неплохо, честное слово.

- Он хотел, - честно признался Саша. - Но твоя мама помешала. Сказала, наконец-то у их дочери появился приличный парень, способный тебя обуздать. Ты уже взрослая, и вправе решать сама. И они не должны мешать твоему счастью.

Умереть не встать просто! Спасибо, мамочка, подставила по полной программе. Неужели настолько не терпится сбагрить кровиночку замуж?

- А с чего они решили, что ты приличный? - вслух поинтересовалась она. Ладони сжались в кулачки так сильно, что побелели костяшки пальцев, а ногти больно вонзились в кожу. Что же такое происходит? Когда она умудрилась утратить контроль над собственной жизнью? И почему этот наглый гад уверен, что он имеет право даже не спрашивать ее мнение? И пусть у них не настоящие отношения, в кровать он потащит ее в реальности. А он точно потащит, стоит лишь ей оказаться за порогом его квартиры!

Тут-то Саша наконец соизволил на нее посмотреть, и в его взгляде была такая обида, что у Ольшанской невольно потянулась рука, чтобы дать подзатыльник. Но вовремя загорелся зеленый, и она сдержала свой кровожадный порыв.

- Как почему? - искренне удивился он. - Я вообще-то обаятельный. Ко всему прочему, я первый твой парень, который заявился к ним, чтобы поговорить, да еще без твоего присутствия и твоей защиты. Они оценили мою храбрость.

- Замечательно, - процедила сквозь зубы Вика. - А ничего, что ты мне не парень?

- А кто? - нет, он точно страдал суицидальными наклонностями. - Весь интернет уже в курсе нашего романа. Попробуй теперь докажи обратное. Тем более, твои вещи уже у меня в машине. Ради такого дела, твоя мама отпросилась на час и собрала тебе сумку. Еще и перекрестила меня наудачу.