Между нами секрет (СИ)

Помню, Сабрина рассказывала про очередного парня, с которым познакомилась в интернете. Делилась интимными подробностями под наш общий с Машкой смех, когда домой заявился Ярик – у него игру отменили, и, к моему личному несчастью, он решил размяться во дворе.

Девчонки вздыхали и хихикали все пятьдесят пять минут, что Жаров потел под окнами им на радость. А потом он отправился в душ и… Сабрина прокралась к нему в комнату. Она сфотографировала Ярика в тот момент, когда он менял полотенце на боксеры, сказала «для коллекции». Я еще тогда хотела настоять, чтобы удалила, мы даже повздорили, но убедить ее не смогла. Была слишком мягкотелой и испугалась потерять расположение – тем, кто попадал в немилость к Сабрине, приходилось несладко.

Она обещала, что никто не увидит фотографию, но в понедельник вся школа любовалась упругой задницей моего сводного брата. Который, естественно, решил, что во всем виновата я. Не дал мне объясниться, а я не постаралась до него достучаться, потому что перепугалась не на шутку.

– Ты и твоя мамаша портите мне жизнь! – бросил он в лицо, больно прижав к стене в раздевалке. – Мало тебе, да? Ты еще ответишь за это.

Откуда же мне было знать, что все зайдет так далеко? Если бы я не струсила и поговорила с ним… если бы только сумела объяснить, может…

Не может. Никакого толка беседы с Жаровым не приносят, не убедилась еще?

Фыркаю под нос, проматываю в голове его наглые заявления, что звучали ранним утром. Натягиваю футболку почти на мокрое тело, так как дурацкое полотенце не впитывает влагу, и выхожу из кабинки с лифчиком в руках.

– А говорила, соски не проколоты, – Жаров смотрит на мою грудь. Точнее, на проступающие из-под тонкой ткани колечки, о которых не знает никто.

Какого черта? Только подумаю, он тут как тут! Поднимает примирительно руки, пока я поправляю майку.

– Тише, птичка, я просто в душ пришел.

Вот! Опять! Я только решила прикончить его взглядом, а он уже все понял.

Уступаю дорогу и спешу подальше от него, пытаюсь выровнять дыхание. Нам придется видеться. Мне, черт возьми, нужно взять себя в руки!

Но как?

Возвращаюсь я прямо в гущу событий. Сережа встречает меня смешным поклоном и провожает к нашим «двуместным апартаментам», как говорит он. Отбирает и прячет рюкзак в палатку, закрывает ее на молнию и какие-то липучки.

– Есть будешь? Шашлык еще не готов, но… – Он указывает на пакеты у костра.

– Знаменитая острая шаурма? Нет, мой желудок спасибо не скажет. Лучше подожду.

Хотя запахи в воздухе витают такие вкусные, что живот громко урчит. Есть соблазн рискнуть, но помню, как плохо мне было в прошлый раз от этих специй, а я вроде бы обещала себе обходить грабли. Стараюсь, по крайней мере.

Сережа предлагает выпить, но я предпочитаю баночку колы. Затем приглашает подсесть к ребятам, которые играют в «Правду или действие». Собственно, как раз когда один из парней выбирает «действие» и показывает всем член.

– И вам здрасьте, – произношу удивленно, и ребята заливаются смехом.

– Не впечатлил девчонку, – шутит кто-то мне незнакомый.

Тут уже и Сережа возмущенно требует спрятать «пушку», пока он ее не оторвал. Но мой взгляд цепляется в толпе за Ярика, которому предлагают ту же шаурму. Я могла бы предупредить Жарова, если бы не блондинка, что заглядывает ему в рот. Он широко улыбается ей, вот пусть она его и спасает.

Ехидно усмехаюсь под нос, наблюдая, с каким удовольствием кусает бутерброд. Надеюсь, он спалит его желудок.

– Ой, да ладно! У кого секса не было в шестнадцать! Вот ты во сколько трахаться начал?

– Не помню точно. Наверное, лет в семнадцать, и это мне еще повезло, – отвечает Сережа. – Я дрыщом был, на меня, пока качаться не стал, внимания не обращали.

Стараюсь не вникать в дурацкие обсуждения потери девственности, хотя там уже разгораются жаркие споры.

– Вы парни, у вас чем раньше, тем круче. А девчонок так сразу в шлюхи записывают!

– Ну, когда с тринадцати лет умеют и практикуют…

– Да не об этом я!

– Ой, а что такого? Ну я, например, потеряла девственность в детском лагере в четырнадцать. Это было ужасно, но я сама так решила!

Галдеж стоит, мне не по себе. Не люблю подобные темы, еще и желудок выкручивает от голода.

– А ты когда? Вот ты, с губами красивыми?

Я даже не сразу соображаю, что в центре внимания оказываюсь. Почему? Ненавижу свои губы «сердечком», как мама говорит. Все вечно спрашивают, что я туда закачиваю, вкалываю. Да я, блин, инъекций до смерти боюсь!

– Я-я… тоже, – смотрю на Сережу и скорее добавляю: – В семнадцать.

Смущенно прячу глаза, запиваю ложь колой.

– Это она еще монашка!

– Может, хватит разглагольствовать тут о моральных устоях, а? Люб, давай! Правда или действие?

Выдыхаю, лишь когда тема окончательно забывается. Немного расслабляюсь, даже позволяю Сереже обнять меня со спины, хоть мне и некомфортно. Довольно долго пытаюсь не смотреть на Ярика, но, когда все же сдаюсь, вижу, как девчонка, только вещающая про свои несчастные четырнадцать, что-то мурлычет ему на ухо.