Между нами секрет

Медленный, маленький шажок вперед. Его рука идеально ложится на изгиб талии, мою ладонь приятно покалывает короткая щетина. У Ярика ямочки от улыбки появляются на щеках, и родинка, чертова родинка становится только заметнее! Под взглядом Жарова коленки дрожат, и мы почти падаем навстречу друг другу.

Этот поцелуй иной. Он терпкий, как мерло. Глубокий, чувственный. И при всем убийственно нежный. В голове крутится старая-добрая мелодия – «Killing me softly». Губы Ярика убивают меня прежнюю клеточка за клеточкой. После такого я никогда больше не буду той Ритой – наивной и неискушенной.

Жаров ведет руками вверх, обнимает лицо, и наши языки встречаются, а я тянусь ближе к нему, чтобы кожа к коже. Его тяжелые ладони спускаются по моей фигуре вместе с платьем, оставляют меня полураздетой. Я слышу глубокий вдох, пробирающий до дрожи, вижу, как расширяются зрачки напротив. Чувствую, я все чувствую. Это не может быть просто так.

– Вчера ты не кончила? – вопрос застает врасплох.

Честно? Мне становится стыдно, потому что не помню. Помню, как было запредельно хорошо, как мы целовались, как Ярик рычал буквой «р» в моем имени, а потом… потом провал. Тотальная пустота.

– Сегодня исправим это, – Жаров продолжает и без моего ответа.

Я вскрикиваю, когда ноги теряют опору и я оказываюсь в тесных объятиях. Эх, к тому, что тебя носят на руках, легко привыкнуть. То, что я прикипаю, сильно пугает меня, но я стараюсь не думать. Все потом. Ярик поднимается со мной наверх, и мы оказываемся в его комнате – вот, что должно волновать.

Касаюсь пальчиками холодного пола – здесь нет ковролина, только паркетная доска. Оглядываюсь с наверняка дурной улыбкой: кровать заправлена, ни одной лишней вещи, что лежат не на месте, даже чемодан спрятан в проеме между столом и шкафом. Говорила же – чистюля и педант.

Горячие губы на плече отвлекают от земных мыслей, уносят далеко за пределы комнаты. Ярик кладет ладонь на мой голый живот и резко прижимает к себе, а я, взвизгнув, ощущаю то, что упирается в спину. Жаров медленно обводит сережку в пупке, и я точно слышу ухмылку где-то в шее и волосах. Затем он играет зубами с гвоздиками в ухе, стучит по ним, облизывает, пальцы бесстыдно впиваются в грудь. Я не контролирую себя – удерживаю его за шею, не позволяя оторваться от меня до тех пор, пока загребущие руки не лезут в трусики.

– Подожди, – выдаю хриплое и оборачиваюсь.

Хочу раздеть тебя, – пытаюсь сказать. Но вместо этого просто тяну его футболку наверх. Стремительно тяну, Ярик даже ухмыляется. А я замечаю царапины на плечах. Хмурюсь и обхожу его, чтобы лицезреть исполосованную спину.

– Ничего себе, это я сделала?

– Птичка оказалась хищной.

Я ничего не могу поделать с собой, щеки заливает краска, они начинают беспощадно пылать. Чертов Жаров!

– Эй, посмотри на меня. – Он касается подбородка, заставляет поднять глаза. – Я хочу, чтобы ты сейчас убрала все смущение. Нас только двое. Здесь нет места подобной ерунде. Я не осуждаю, не смеюсь над тобой, это между нами. Со мной ты можешь быть собой. И даже не думай возразить, ты прекрасна.

Ярик легко касается губами моих и вновь смотрит глубоко, будто в душу.

– Договорились?

Вместо ответа я немного робко целую след от моего укуса, который сияет на его плече, льну к нему, а он нетерпеливо вжимается пальцами в бедра и бока. Кажется, разговоры на сегодня окончены.

Ярик вслепую делает несколько шагов назад, расстегивает джинсы, одним движением снимает их и садится на кровать. Подталкивает ближе к себе, смотрит снизу вверх. На губы и грудь. Мурашки бегут от его взгляда.

– Смелее, – подначивает он.

Смелее! Ага, если бы это было так просто! Да у меня пальцы дрожат! Мне страшно до колик! Но я переступаю через себя, завожу руки за спину и расстегиваю бюстгальтер, что в следующую секунду падает на пол.

Ярик улыбается мне так широко, что щеки вот-вот лопнут, но я непроизвольно отвечаю тем же.

– Иди сюда.

Мне дважды повторять не нужно. Подхожу, и Ярик тотчас накрывает ладонью грудь. Мнет, затем поднимает голову и играет зубами с колечком в соске. Не спрашивайте, это был пик моих страданий, когда хотелось застрелиться. И я выбрала пистолет, но с серьгой. Зато сразу полегчало – тогда, не сейчас. Сейчас все внутри сжимается от настойчивых движений языка, сейчас я просто хватаю ртом воздух от острых ощущений, что пронизывают низ живота. Ярик встает на ноги.

– Ваниль, – хрипит уже где-то в волосах его голос, – опять эта чертова ваниль.

– Что? – О чем он? Веки пудовые, еле глаза продираю. Он о духах говорит? – Не нравится?

– Обожаю, – крепко зажмурившись, шепчет Ярик.

А после я вскрикиваю, потому что он сгребает в охапку и заваливает на кровать. Нависает сверху, целует требовательно, закинув мою ногу к себе на талию. Трется пахом об меня. Мы стонет в унисон и снова целуемся. Медленно и быстро, глубоко и невесомо. Мы облизываемся, кусаемся. Кажется, я могу делать это целую вечность, только у Ярика другие планы.