Между нами война

– Да-да. В Вашем городе. Мне было тогда три года. – Таррос напрягся. Он будто бы что-то почувствовал. – Мы были на пристани в тот знаменательный день, когда на наши земли впервые вступили войска колонизаторов. – Командир сосредоточенно нахмурился. – Я помню, как мать оставила меня с братом и куда-то ушла. Потом помню сильный толчок в спину – как раз тогда, когда я в первый раз увидела рыцарей на конях! – она широко улыбнулась.

– Ты помнишь, что было дальше? – лицо Тарроса стало изумленным – радостным и напуганным одновременно. Будто бы только что на его глазах свершилось великое чудо.

– Да. Но смутно. Я помню воина – у него глаза были похожи на Ваши. Точно такие-же… – она покачала головой. – Холодная сталь его доспехов, добрый голос… Я не испугалась, просто меня конь чуть не раздавил. – ее спокойствие удивило командира. – Но с того дня я решила, что непременно должна стать солдатом. Непременно. Так уж его благородный вид понравился мне. Он спас меня.

– Ты веришь мне? – серьезно спросил командир.

– А что? – смутилась она.

– Просто да или нет. – спросил Таррос.

– Да. Конечно. Вы не можете обмануть. – ответила Эрис.

– Почему ты так думаешь? – спросил командир.

– Ну Вы же воин. Благородный воин. Рыцарь. – уверенно сказала Эрис. – Вы не похожи на лжеца.

– А поверишь, если я расскажу, что было дальше?

– Что?! – удивилась Эрис.

– Твоя мама, вместо того, чтобы обругать твоего подлого братца с янтарными глазами, ударила тебя. Прям по лицу.

– Что Вы такое говорите? – она подняла брови, крайне удивившись.

– Она выхватила тебя из моих рук и бросила на землю. Ты не упала и не заплакала. – он рассмеялся. – Настоящий воин! – он мотал головой, словно не верив, что сегодняшний разговор был реальностью.

– Это что, были Вы?! – изумленно спросила Эрис так, что юниоры оглянулись.

– Тихо-тихо. Да. Я помню тот день, как сегодня. Тринадцать лет назад мы первыми вступили на этот остров. – он задумался. – Мой глупый конь чуть не раздавил тебя!.. И такой же глупый Алессандро так истошно заорал. – он вновь засмеялся и капельки пота заблестели на его высоком лбу. – Он подтвердит, если не веришь.

– Верю. – уверенно и спокойно покачала головой Эрис. – Сколько Вам было тогда лет? – полюбопытствовала она.

– Девятнадцать. Мне было девятнадцать, а Алессандро двадцать два. – сказал он, и было видно, что Таррос немного смутился.

– Это больше, чем мне сегодня. На три года! – засмеялась Эрис. – И на шесть.

– Что смешного? – оскорбился Таррос. – Я что, по-твоему, такой старый?

– Нет-нет. – быстро проговорила она. – Я не это имела в виду. Простите. – Эрис покраснела и опустила голову.

– Я вытащил тебя из под коня тринадцать лет назад, а ты меня – совсем недавно. – он задумчиво улыбнулся. – Я думал, я должен тебе. Оказывается, мы – квиты. – он рассмеялся. – Чем чёрт не шутит! – воскликнул он.

– Или Господь? – спросила Эрис.

– Или Господь. – согласился он, опять смелея взором и девушка встала, схватив его принадлежности.

– Я уберу, командир. Что-то все засиделись. Пора работать, время не ждет. – сказала она, внезапно развернувшись.

– Да. Точно. Юниоры! – громогласно произнес Таррос. – Подпоясались и на выход! Давайте закончим быстрее! – крикнул он и поднялась суматоха.

На площадке стояла несусветная жара. Поднялся горячий ветер, мотающий кроны привыкших к жаркому климату, деревьев. Песок, гонимый вихрем, окрашивал атмосферу в оранжевый оттенок. В такую погоду Эрис обычно чувствовала разбитость. А когда был дождь с ветром – наоборот, прилив сил. Но девушка не сдавалась. Присутствие командира дразнило её гордость. Эрис вскочила на Сириуса и направилась работать дальше. Солдаты Тарроса были такими же стойкими, как и их командир. Они не показывали усталость, не разговаривали, не конфликтовали. Армейцы не позволяли себе лишних взглядов, слов и действий – дисциплина и организованность бросалась в глаза.

На закате были сделаны последние штрихи в мощное творение. Ветер утих. И без того загоревший командир сегодня был изжарен докрасна, до костей пропотев на критском солнце. Он всё это время работал в одном ряду со своими подчиненными. Таррос приказал Эрис разжечь костер из ветхого хлама. Она, достав огниво и подкладывая кудрявые обрубки и острые щепки древесины, зажгла пламя. Дневное светило зашло за горизонт, оставив персиковые наброски на синем, темнеющем с каждой минутой, полотне. В них отчетливыми вкраплениями бросались в глаза апельсиновые брызги заката. В этот момент пламя из сухой древесины с гулом и треском пронзает сумеречные небеса. На его ярком фоне быстро и незаметно растворяется вуаль прошедшего рабочего дня – опускается тихая прохлада тёмной ночи.