Между нами война

– Ну, как знаешь. – сказал гонец, поправляя свой меч. Таррос кивнул ему на удаление. Тот досадно помотал головой и уехал.

Был привал, вызванные старшины советовались с султаном о стратегии. И было решено постараться дойти до самого ущелья. Стрелков решили распределить на удобных позициях. И началось деление. Людей разделили на отряды – конники, стрелки, пехотинцы.

– Брат Аббас. – к Тарросу подсел Малик бей и Тюркют, вернувшиеся от султана.

– Слушаю. – Таррос по-прежнему сидел под зноем. Его кольчужный капюшон закрывал голову. Горячий ветер делал его взор утомленным. Йылдырым стоял рядом и мотал хвостом. Командир не посмотрел на сарацина.

– Брат. – он обратился к нему. – Султан соболезнует. Он хочет, чтобы ты взял управление хотя бы одной тысячей. Это мало, но он уверен в тебе.

– Я пойду рядовым.

– Почему ты не хочешь, брат? Она верила в тебя.

Таррос взглянул на Малика. Его взор был болезненный.

– Брат. Я устал, понимаешь? Просто устал. Я не могу ораторствовать. Не могу зажечь кого то. Я потух сам. Погас.

– Но она надеялась. Сестра знала, что ты можешь всё. Она смотрит на тебя сейчас и не желает, чтобы ты падал духом. – походные костры доносили сизый дымок, сквозь которое просвечивало рыжее солнце. Малик смотрел на испытывающего усталость надломленного человека.

– Ты, Малик, хороший человек. Я никогда бы не подумал, что встану в ряды сарацин. Скажи мне кто-нибудь об этом несколько лет назад у Святых земель, зарубил бы его. – сказал Таррос, оскалясь. – Да… Эта жизнь – до невероятия непостижима. Я не хочу брать ответственность за чьи-то жизни. Я не смог отгородить её… – он прерывисто вдохнул. Аббас зажмурился и прикоснулся губами к подвеске Эрис. Он быстро спрятал ее за пазухой, пристально посмотрев на бея. – Если бы я разрешил ей, она бы была рядом. Если бы я ушел, они бы причинили ей зло дома. Что правильно, а что – нет? И выбор – почему я выбрал то, что выбрал?

– Это не тот вопрос, брат. Господу виднее.

– Я знаю, что Эрис была права. Я не имею желания вести вперед тех, кого скоро не станет. Я останусь в тени и паду с ними, успев вырезать десятки зверей. – произнес командир.

– Но ты можешь сделать так, чтобы битва была успешней. Это в твоих силах. Их нойоны – они приходили к султану, в последний раз предлагая свое ярмо без битвы.

– И что ответил правитель?

– Что уничтожит армию Бэйджу.

– Дай Аллах.

– Аббас, брат, иди.

Таррос отрицательно помотал головой и встал. Он метнулся к Йылдырыму и принялся поправлять его седло.

– Эрис говорила мне – Данзан рассказывал ей, как после смерти Чингисхана из семей нойонов выбрали сорок самых красивых девушек. Потом их почтили и повели на казнь – все сорок девушек были умервщлены и похоронены с ханом, чтобы на том свете он не горевал и наслаждался. – он ухмыльнулся. – Эти нойоны были рады такой чести, оказанной их невинным дочерям. Они не бунтовали. Они гордились этим. Вот как надо уметь убеждать, Малик. А я уже не тот.

– Я не верю тебе. Твой взгляд всё тот же. Он стал сильнее. Пойдешь со мной?

– Нет. Пожалуй, я помолюсь один.

– Ладно, мне некогда. Уходим утром на передовую линию.

– Мир тебе.

Этой ночью Таррос много молился. Он просил Господа о быстрой встрече с любимой.

Через пару дней они дошли до горы. Она была похожа на сопку. Круглая, с некрутыми склонами и каменной верхушкой. На ней почти отсутствовала растительность. Был приказ – все лучники отправились на позиции.

Утро 26 июня 1243 года.

Ущелье горы Кёсё Даг, на северо-востоке от ила Себастия.

Отряд акынджи Баяты засел в засаде. Тяжелые рыцари были построены в выгодных положениях. Шатер султана сиял белизной за огромным войском. Его знамя развевалось на пике.

Теперь осталось ждать прихода врага. К Тарросу приехал Дардын. Он посмотрел на рыцаря, не очень походившего на номада.

– Не хочешь ли ты примкнуть ко мне? Гияс-ад-Дин назначил меня главнокомандующим объединенных войск. Как ты и обещал, правдивый человек, он почтил меня. – сказал довольный абхазец.

– Нет, мне и здесь хорошо. – ответил Таррос, сидя на коне.

– Сегодня будет сражение, от которого зависит будущее Сельджукского Рима. Разведка выяснила – враг скоро будет здесь.

– Если будет угодно Богу – мы победим. – ответил Таррос. Его шлем закрывал все лицо, кроме глаз, полосок вдоль носа и рта.

– Мое приглашение в силе. – сказав это, Дардын ускакал к своим.

Таррос и Йылдырым стояли на уступе. Он всматривался вдаль. Облака пыли выдали монголов.

– Малик бей! – он позвал брата.

Малик поднялся к нему. Он произнес дуъа и провел руками по лицу.

– Когда два войска встечаются на поле боя, проси Таррос-Аббас любое желание – Аллах никогда не откажет.

– Я попрошу. Спасибо. – он пожал ему руку. Таррос повторил ночное дуъа.

– На позиции! – крикнул Малик.

Акынджи натянули поводья.

Гияс-ад-Дин стоял в окружении своих доверенных лиц. Он был уверен в победе. В его руках была палица, но стоял он в стороне от войска.

Дардын Дотадог построил войнов в фаланги. Он приказал им закрываться щитами. Копейщики должны были разить нукеров по приказу. Но первыми вступали в бой лучники. Конники шли третьими.