Между никогда и навечно (ЛП)

Мне почти хочется рассмеяться. Леви Купер стоит передо мной, оберегая от меня свою дочь, словно от опасной незнакомки, а на его пальце обручальное кольцо. Мой взгляд перебегает за его спину в поисках той, кто могла бы быть его женой. Той, кто стала его единственной. Когда я никого не вижу, снова перевожу взгляд на его лицо, но он не смотрит на меня.

Он смотрит на мою руку.

Мою левую руку.

И внезапно мое изумрудное липовое обручальное кольцо кажется моим мечом и щитом. Я сгибаю пальцы, наблюдая, как Леви стискивает челюсть, затем медленно поднимаю руку и прижимаю ее к груди. Его глаза следуют за моим движением, на мгновение замирают, а потом поднимаются к моему лицу.

— Э-м, папа, ты меня слышишь? — спрашивает Бринн и, высунув голову из-за его спины, дергает его за футболку. — Можно она подпишет, папа? Пожалуйста?

Ничего не говоря, не сводя с меня своего сурового взгляда, он передает пакет с книгами Бринн, и та быстро опускается на пол и роется в нем. Вскакивает она уже с журналом в руке.

— О, нет. — Бринн смотрит на меня. — У меня нет ручки. У вас есть ручка?

— Присцилла, — зовет бариста, и я моргаю, слегка качая головой, чтобы избавиться от тумана воспоминаний, нахлынувшего с появлением Леви.

— Мой кофе, — неуверенно говорю я, прежде чем снова взглянуть на Бринн и выдавить из себя улыбку.

Я вглядываюсь в ее лицо, ища черты Леви, но вьющиеся каштановые волосы и голубые глаза, должно быть, достались ей в наследство от семьи со стороны матери.

— Я возьму маркер у бариста, хорошо, Босс?

Она кивает, демонстрируя беззубую улыбку, и проходя мимо Леви, я держусь от него подальше. С судорожным вздохом поворачиваю за угол в обеденную зону, но тут же задыхаюсь при виде того, что меня ждет.

— Вон она. Это она. Она здесь.

Вспышка.

— Сав, когда ты приехала в город?

Вспышка.

— Ты здесь с Торреном Кингом?

Вспышка.

— Сав, это правда, что вы помолвлены?

— Покажи нам кольцо, Сав.

Вспышка. Вспышка. Вспышка.

— Бл*ть.

На тротуаре, должно быть, от десяти до пятнадцати папарацци прилипли к металлическим перилам кафе с направленными на меня камерами. Лица мне незнакомы, но это не значит, что кто-то из них не последовала за мной из Лос-Анджелеса.

К счастью, у входной двери стоит бариста, и, похоже, он ее запер, но это лишь вопрос нескольких секунд, прежде чем один из этих идиотов сообразит, что можно просто перепрыгнуть через перила, чтобы попасть внутрь. Вот засада.

— У группы действительно перерыв, Сав?

— Группа распалась из-за ваших отношений с Торреном Кингом?

— Он снова тебе изменил? Или ты снова изменила ему?

— Когда ты вышла из лечебницы, Сав?

— Сав, что ты можешь сказать о…

Я разворачиваюсь и иду обратно в коридор, тянусь за телефоном, чтобы позвонить Рыжему и узнать план побега, и врезаюсь в твердую грудь. Пальцы Леви обвивают мои предплечья, и хотя это всего доля секунды, — едва достаточно, чтобы вдохнуть его пряный, чистый аромат — кажется, он притягивает меня ближе. Будто сжимает хватку. Будто не хочет отпускать.

— Идем, — рявкает он, затем разворачивается и толкает меня дальше по коридору.

Я не задаю вопросов. Просто делаю, как он говорит. Он хватает Бринн за руку и спешно идет мимо меня, а я следую за ним к двери, ведущей в переулок за кафе.

— Белый пикап, — бросает он, указывая на машину, припаркованную в конце переулка. — Бегом.

И я бегу.

Я, Леви Купер и дочь Леви Купера мчимся по переулку, уворачиваясь от камней и выбоин, пока он не открывает заднюю дверцу потрепанного старого пикапа и не засовывает Бринн внутрь, в то время как я забираюсь на пассажирское сиденье и опускаюсь на коврик между многоместным сиденьем и бардачком.

Леви заводит грузовик как раз в тот момент, когда мой телефон начинает звонить, и я неуклюже поворачиваюсь, чтобы достать его из кармана.

— Рыжий, — выдыхаю я в трубку.

— Где ты? — его голос ровный, без намека на панику, но я знаю, что она, вероятно, есть.

— Я в порядке. Я с… — я перевожу взгляд на Леви. Он смотрит прямо в лобовое стекло. — Я с местными жителями. Они показали мне выход. Тебя кто-нибудь видел?

— Нет, — отвечает он, звуча так, будто бежит. — Местные могут отвезти тебя обратно к дому?

Я сглатываю и снова смотрю на Леви. Он кивает, подтверждая, что слышал вопрос, но на меня по-прежнему не смотрит.

— Да.

— Я буду у ворот. Впущу вас.

Я говорю ему «хорошо» и отключаюсь.

— Где дом? — спрашивает Леви резким и холодным голосом. Ни тепла. Ни нежности. Ничего, кроме стальной формальности и тонко завуалированного гнева.

Я называю ему адрес, и он включает поворотник, разворачивая грузовик и направляясь обратно в мою часть города.

— Эти люди достойны осуждения, — раздается с заднего сиденья голосок Бринн. Я почти о ней забыла. — Они были так грубы.