Между никогда и навечно (ЛП)

Я следую за ней к гольф-кару и устраиваюсь на пассажирском сиденье, а Рыжий хватает Зигги и садится на заднее. Первые несколько дней Рыжий, вероятно, будет везде следовать за мной, прежде чем, наконец, отступит и даст мне немного пространства. Таков его стиль. И если быть честной, за это я ему и плачу. Как только новизна пройдет, и мы окунемся в рутину, Зигги решит остаться с Рыжим, потому что она любит его так же сильно, как и меня. Хотя Рыжий отказывается это признавать.

— Ты уже видела съемочную площадку? — спрашивает Дакота, приводя гольф-кар в движение и отъезжая от моего трейлера.

— Только мельком. Хотела приехать вчера, но, поскольку вся Северная Каролина в курсе моего местонахождения, я осталась дома и вместо этого учила реплики. Сегодня посмотрю все основательно.

Мои фото в кофейне были везде. Я привыкла к вниманию, но нервничаю из-за Леви. Я точно не хочу, чтобы мои отношения с ним или какие-то подробности из моего прошлого попали в желтую прессу.

Папарацци — беспощадны, а СМИ — безжалостны. Я могу просто стоять рядом с кем-то в толпе, и даже в этом случае они находят способ сделать из этого сенсацию. Возможный поклонник? Наркоторговец? Очередная измена «жениху»?

Наблюдать за этим отвратительно и увлекательно. На что они готовы пойти, чтобы продать журнал, сколько сальто сделают за просмотры. Их детективные навыки на высшем уровне, но им не хватает понимания журналистской этики. В итоге, получается довольно опасная игра. После каждого появления на публике я никогда не знаю, что меня ждет.

— Если хочешь, могу взять тебя на экскурсию после дневных съемок, — предлагает Дакота, маневрируя между трейлерами, как опытный профессионал. — И, конечно же, я буду сопровождать тебя в любое место в течение дня.

— Спасибо, Дакота, — благодарю я, затем провожу руками по бедрам, чтобы скрыть легкую дрожь.

Боже, я чертовски нервничаю.

Сегодня мы снимаем сцены в декорациях, и я заставляла Рыжего читать со мной сценарий, пока моя речь не стала невнятной от усталости. Я, вероятно, могла бы процитировать диалог во сне, но это не значит, что перед камерой я буду хороша. Я даже не проходила пробы на эту роль. Ко мне обратились уже с окончательным решением. Что, если я ужасная актриса? Что, если я закончу как непутевая рок-звезда с неудачной кинокарьерой?

Меня сейчас стошнить.

— У тебя все отлично получится, — заверяет Дакота, и я смотрю на нее, приподняв бровь.

— Думаешь?

— Да. — Она подъезжает к другому трейлеру и паркуется, затем поворачивается ко мне. — Я работаю в этой отрасли с восемнадцати лет. Каких только горе-актеришек я не перевидала, но претендентов на «Оскар» могу предсказать по кастингу. И ты? Ты одна из них.

Я поджимаю губы, затем медленно улыбаюсь.

— Мы подружимся, — говорю я ей, и она улыбается в ответ.

— Знаю.

Я выпрыгиваю из гольф-кара, и Зигги тут же оказывается у моих ног. Я чешу ее по голове и жду Рыжего.

— Вернусь за тобой, когда закончишь, чтобы отвезти в костюмерную, — сообщает Дакота и уезжает.

Я делаю глубокий вдох, бросаю последний взгляд на Рыжего, когда тот занимает свой пост рядом с дверью, как какой-то охранник секретной службы, затем поднимаюсь по трем металлическим ступенькам и открываю дверь трейлера. Моя невоспитанная собака врывается вперед меня, и изнутри доносятся удивленные возгласы.

— Черт, простите, — говорю я, заходя в трейлер и переключая внимание на собаку. — Зигги, нет. Вернись на улицу к Рыжему.

— Ох, пусть остается, милая. — Мужчина приседает перед Зиггс, ерошит ей шерсть и воркует с ней: — Как тебя зовут, золотце?

— Ее зовут Зигги, — неловко отвечаю я, переводя взгляд с мужчины, гладящего мою собаку, на женщину, сидящую за туалетным столиком позади него. — Но она также откликается на Зиггз, Зиггару, Зиггаликус, ЗиЗи и Дворняга.

Мужчина с женщиной смеются, затем мужчина поднимается и ухмыляется мне.

— Зигги — это в честь Марли? — спрашивает он, и я качаю головой (прим.: Зигги Марли — музыкант, старший сын Боба Марли).

— В честь Стардаст, — объясняю я, и он кивает (прим.: Зигги Стардаст — вымышленный персонаж, созданный Дэвидом Боуи, являющийся центральной фигурой его концептуального глэм-рок-альбома The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders From Mars, и образ которого развивается в альбоме Aladdin Sane).

— Это было бы моим следующим предположением. — Он протягивает руку, и я пожимаю ее. Ладонь у него мягкая и теплая. — Я — Пакс, а это — Татум. Мы будем работать с тобой каждый день. Шанель придет примерно через час, но мы должны начать раньше, так как нам нужно прикрепить парик и нанести татуировки.

— Конечно, — говорю я на выдохе, затем оглядываюсь по сторонам.