Между панк-роком и смертью

Ребята в Aquabats носили маски из неопрена, из которого делают гидрокостюмы. Они были похожи на Одинокого рейнджера или на Черепашек-ниндзя. Они собирали на концертах пятьсот-шестьсот человек, и многие из них надевали такие же маски или серебристые плавательные шапочки – группа их сама продавала. Aquabats придумывали на сцене разных сумасшедших персонажей, многие из которые в итоге оказались в маппет-шоу «Йо Габба Габба!». Одним из персонажей-злодеев был «Человек – сухое молоко»: он нападал, рассыпая на всех белый порошок. Aquabats нравились театральные приемы группы Gwar, только они не прибегали к садизму и не делали ничего по-настоящему злого: вместо того чтобы поливать людей кровью, они рассыпали на них сухое молоко. Со сцены шла по-настоящему позитивная энергия, а песни были запоминающиеся.

С самого начала своей карьеры Трэвис показал младшим последователям иной стиль игры на ударных, чем до этого установил Питер Крисс. Он возглавил целое направление, в котором барабанщики играли более агрессивно. Уже тогда он очень выделялся – сейчас можно назвать уже много музыкантов, которые играют так же агрессивно, независимо от самого качества исполнения.

Трэвис никогда не надевал маску на сцене – в группе он был бунтарем. Поэтому все знали, кто он такой. На гастролях он цеплял девчонок и всё время развлекался. Остальные ребята в группе были паиньками, а Трэвис каждый день приходил с новой татуировкой, которые постепенно покрывали всё его тело.

Мы устроили Aquabats турне с группой Blink-182. Их уже часто крутили по радио, и люди сходили по ним с ума, а их барабанщик не воспринимал работу в группе всерьез. Марк с Томом, какими бы бестолковыми они ни были, относились к делам группы очень серьезно. Когда они выступали, то не валяли дурака, не напивались каждый вечер и не вели себя как придурки. А их барабанщик ссорился с ними с самого начала их успешной карьеры.

Трэвис пару раз выступил с блинками, и вся группа преобразилась. Внезапно они перестали быть посредственной группой, чьи несколько песен нравились девочкам-подросткам. Когда сажаешь за ударные настоящего барабанщика, остальные могут быть еще бестолковее и играть еще неряшливее, – но группа всё равно звучит лучше.

Вернувшись в дом Билла, я пытался обдумать свой следующий шаг. Билл был менеджером Aquabats, но еще и моим другом. Поэтому, когда я обсуждал с ним все возможные варианты, он постарался дать мне лучший совет. Мы пошли на задний двор, чтобы всё обсудить. Енот нас не трогал – кажется, он спал, – зато у соседа Билла были домашние эму – как страусы, только чуть поменьше. Так что мы пытались вести серьезный разговор, а эму издавали странные звуки и высовывали головы из-за забора, чтобы нас рассмотреть.

И у Blink-182, и у Suicide Machines дела шли хорошо: их песни крутили по радио, и они успешно гастролировали. Я был бы счастлив играть в любой из этих групп, но с блинками мне было веселее, плюс они были из Калифорнии, а это мой дом. С Aquabats я тоже обожал играть и любил каждого участника группы. Но я знал, что конечной целью Кристиана было собственное телешоу. Он обожал гастролировать и играть в группе, но его настоящим приоритетом был музыкальный успех, необходимый и достаточный для того, чтобы устроить собственную телепередачу. Я этого видения не разделял: я хотел быть барабанщиком, а не актером телешоу.

Для Кристиана и Aquabats всё сложилось как нельзя лучше: когда им наконец удалось создать телешоу, это оказалось «Йо Габба Габба!» – замечательная и очень популярная детская передача. Круто, что Кристиану удалось воплотить это в жизнь: с самого первого дня у него было такое видение. Он был очень осторожен: Aquabats всегда играли музыку для детей, но она могла понравиться и взрослым. (Еще они недавно выпустили телешоу о приключениях Aquabats под названием «Aquabats! Супершоу!».)

Марк звонил мне примерно раз в неделю и говорил: «Думаю, это произойдет на этой неделе». Казалось, у меня появилась новая девушка, которая постоянно звонила и говорила: «Я собираюсь расстаться со своим парнем – и, как только он уйдет, я буду с тобой».