Между панк-роком и смертью

Я вернулся домой и решил отдохнуть в Калабасасе к северо-западу от Лос-Анджелеса. Перед тем как мы с Шэнной разошлись, она нашла там одноэтажный дом, очень похожий на мой старый дом в Короне: там не было лестницы, а значит, Алабаме и Лэндону ничто не угрожало, а городок за пределами Лос-Анджелеса позволял отдохнуть от всего[54]. Я не бросил принимать таблетки, но сократил их количество, чтобы организм не дал задний ход. И я по-прежнему курил много травки. Я даже нанял в студию специальную ассистентку: она работала полный день и занималась тем, что скручивала всем косяки. В качестве бонуса мы с ней встречались почти каждый день.

Мы с Пэрис немного притормозили в отношениях. С ней весело тусоваться, но у нас не настолько сильное сексуальное притяжение – с Тарой мне было гораздо лучше. Мы с Шэнной снова стали общаться и даже попытались сойтись. Но наши отношения по-прежнему напоминали катастрофу, и мы ссорились по одним и тем же поводам. Если я проводил с ней время, мне хотелось быть вместе с детьми. Потом мы ругались, Шэнна уходила на вечеринку, и я тоже уходил.

Так я познакомился с Линдси Лохан: как-то вечером я пришел на вечеринку компании «Сайдкик». Линдси тоже туда пришла – мы не были знакомы лично и разговорились. А потом она меня поцеловала. Это было потрясающе: я ее даже толком не знал, но она мне сразу понравилась. Она была очень классная и появлялась буквально везде: мы неизбежно встречались.

К счастью, папарацци об этом не пронюхали. Мы с Линдси пару недель общались по телефону и переписывались, а потом договорились снова встретиться. Когда этот день настал и я уже заходил туда, где мы должны были увидеться, Шэнна прислала мне сообщение: «Как там Линдси, черт побери?»

Последние две недели промелькнули у меня перед глазами: как я попался? Несмотря на то что между мной и Шэнной уже не было отношений, я всё равно должен был их налаживать. Поэтому я развернулся, поехал домой и сказал: «Я не собирался встречаться с Линдси».

Она говорит: «Нет, собирался». Должно быть, она взломала мой телефон и прочитала все сообщения. После этого Шэнна призналась, что она написала и Линдси: «Как там мой мужчина? Собираешься встретиться с моим мужчиной?» Я больше не пытался общаться с Линдси: мне было слишком стыдно, но мы остались друзьями.

Шэнна, жизнь, всё остальное – всё слилось в один большой хаос. Несколько раз я тайно ходил к психотерапевту Гарри, тому самому, который помогал нам с Крисом слезть с наркотиков. Он был одним из немногих людей, с кем я мог откровенно общаться, и я рассказал ему, что запутался: у меня проблемы с наркотиками, я хочу проводить время дома с детьми и понятия не имею, какого черта мне делать. Он сказал: «Тебе нужно остановиться, посмотреть на себя и спросить, тот ли ты человек, каким хотел бы, чтобы тебя запомнили твои дети. А если нет, то что нужно сделать, чтобы им стать?» Эти слова запали мне в душу.

Мы с Шэнной то сходились, то расходились и каждый раз меняли статус отношений на «Май Спейс». Я делал что-нибудь грандиозное, например, устраивал ей вечеринку-сюрприз на день рождения, и между нами снова всё было хорошо, по крайней мере на какое-то время.

Иногда по ночам мы с Шэнной тайком ходили в гараж и курили травку, чтобы дети не заметили. Однажды Атиана, Лэндон и Бама стали нас искать: они приходят в гараж, а он весь в дыму. Я говорю: «О боже, что-то горит, уходите отсюда».

«Что горит, папа?»

«Не знаю! Быстрее уходите из гаража, а я всё исправлю». Дети побежали обратно в дом. Это был тревожный звоночек: дети уже слишком выросли, чтобы курить в их присутствии. Если я собираюсь и дальше вести себя безответственно, то, по крайней мере, нужно быть умнее. Я знал, что скоро должны произойти большие перемены.

Когда мы с Шэнной не общались, я подружился с Ким Кардашьян. Мы поддерживали связь после поездки в Амстердам, и она поработала моделью для компании «Famous» – я нанял Эстевана Ориола, и он отснял с ней целую рекламную кампанию в купальниках. Тогда в Сети появилось ее секс-видео, и она рассталась с Рэем Джеем. Она мечтала о собственном реалити-шоу, потому что считала, что у нее интересная семья. И, очевидно, она была права.

Я уважал ее за энергичность. Она разговаривала с Райаном Сикрестом и хотела знать, каково это – снимать реалити-шоу. «Это полный хаос, – признался я ей. – У тебя нет никакой личной жизни – в доме не только ты и твои близкие. Ты выставляешь напоказ нечто очень личное, и результат может оказаться ужасным».