Между Полярной звездой и Полуденным Солнцем: Кафа в мировой торговле XIII–XV вв.

Происходила медь из итальянских рудников Массы, а еще чаще – из кипрских месторождений, вследствие чего она и получила свое латинское название – "cuprum”[471]. В Средние века еще пользовались известностью рудники Анатолии, в особенности Синопа и Кастамона[472]. Олово добывалось в Венецианской марке и на острове Хиос[473].

Ввоз названных металлов в порт Кафы отмечался тоннами. Нередко транспортировка меди и олова сопровождалась конфликтами. Есть сообщение 1342 г. о доставке в Кафу медной руды из Синопа[474]. Имеются сведения середины XIV в. об отправке венецианской меди и олова[475]. В 1394 г. по сходному же маршруту, из Италии в Кафу, прибыло 10 кантариев (476,5 килограммов) меди в слитках[476]. Позже, в 1410 г., согласно записям массариев Кафы, коммуна получила 143 кантария (6,8 тонн) меди из Синопа[477].

Материалы генуэзского Ведомства попечения Романии позволяют дополнить представления о путях и способах разрешения дефицита металлов. В 1425 г. в кафский порт было доставлено 5 колло (455 килограммов) олова, захваченного на греческом гриппарионе[478] и предназначавшегося для вывоза за Босфор[479]. Подобные же сведения встречаются в документах Банка Сан Джорджо. В 1455 г. генуэзцы Кафы захватили на турецком гриппарионе 400 (по другим данным 500) кантариев (23,8 тонн) меди, не допустив вывоза из Черного моря[480]. Одновременно протекторы генуэзского банка осуществляли закупки олова на острове Хиос, которое должно было пойти, как и выше названная медь, для отливки бомбард[481].

Сам товарный вид металла говорит о его производственном назначении, в первую очередь, в литейном деле. Археологам известна бронзолитейная мастерская на территории средневековой Кафы[482]. Там отливались различные предметы домашнего обихода, как те, что приводятся в археологических отчетах[483], так и те, что фигурируют в итальянских актах Кафы. Это были различные сосуды: от медных котлов с крышкой и оловянных тазов для мытья головы – до рукомойников и ночных горшков[484]. То были бытовые предметы: от подсвечников, служивших для домашнего освещения, – до замковых и шкатулочных ключей. Это была кухонная посуда: от подносов с чашками – до половников и ложек[485]. Были здесь вещи серийные, как различные ступки с пестиками, и уникальные, как один сосуд с рельефным украшением в виде пантеры[486].

К отмеченному надо добавить, что какая-то часть импортной меди потреблялась монетным двором Кафы, приступившим к эмиссии медных фоллери с середины XV в.[487]. Эти монеты узнаются по изображению восседающего на коне и побивающего дракона Святого Георгия, небесного покровителя Генуи, генуэзского банка Сан Джорджо, который после падения Константинополя в 1453 г. завладел доходами всех генуэзских колоний на Черном море, и покровителя самой Кафы.

Есть основания полагать, что в конце XIV–XV вв. потребление сырьевых меди и олова возрастало в связи с бурным развитием огнестрельного оружия.

Что же касается ввоза готовых изделий из этих металлов, то он значительно уступал импорту сырья. Можно лишь привести единичные упоминания чеканенной египетской посуды, александрийских подсвечников с золотыми разводами и серебряными цепочками, дамасских канделябров и пиал[488]. По-видимому, через порты Северного Причерноморья попала на Север бронзовая статуэтка рыцаря французской работы, найденная в «земле калмыков, живущих между Сибирью и Каспийским морем»[489]. Возможно, днепровским торговым путем достигла города Изяславля романская бронзовая чаша с аллегорическими изображениями[490]. Как правило, подобные уникальные вещи были регальным достоянием элиты и отнюдь не являлись предметом сколько-нибудь широкого обмена.

Другим металлом, которым живо интересовались северные купцы и порой отправлялись за ним до Константинополя, было железо[491]. Принадлежа, как и золото, к стихии огня, подчиняясь движению Марса, оно относилось к совершенно иному знаковому комплексу: железо представлялось обладавшим одновременно и уранической, и хтонической природой, носителем опасных сил, угрожавших уничтожением всего живого. Оно было основанием цивилизации, предопределив развитие металлургии и техники, и в то же время – ее крушением, давая рождение все новым и новым видам оружия.

Флорентийский аноним начала XIV в. называл «железо всех сортов» товаром, пользовавшимся преимущественным спросом на рынке Кафы[492]. Аналогичные оценки высказывались и другими авторами «Коммерческих практик»[493]. Здесь, в который уже раз, приходится подчеркивать, что железо ввозилось как сырье в виде заготовок-цанов, прутьев в связках и проволоки[494]. То была продукция рудников Испании, отчасти Калабрии и Эльбы, а также Кипра и Далмации[495].

По-видимому, из последнего региона происходило железо, которое отправлял в Кафу венецианец Джакомо Бадоэр в 1436–1440 гг. Согласно его записям, крымский порт получил 15 барилей (549 килограммов) железа[496].