Между Прошлым и Будущим

Дмитрий вышел из подъезда и, перейдя дорогу, направился в сторону больницы. Теперь его шаг больше не был таким бодрым, а к хорошему настроению стало примешиваться волнение. Парень нервничал, и несмотря на то, что Цербер дал ему номер телефона Артема, звонить заранее Дима не стал.

Свежеотремонтированное здание больницы предстало перед Лесковым спустя десять минут. За это время Дмитрий несколько раз прокрутил в голове то, что он скажет Артему. Но почему-то ни одна заготовленная фраза не звучала так, как хотелось бы. И существовала ли вообще такая фраза, которой можно было загладить свою вину за тот поступок в детстве?

Триста пятый кабинет Лесков нашел без труда — куда труднее было постучать в дверь. Но ответа не последовало.

— Консультации возобновятся через сорок минут. Сейчас у меня перерыв, — внезапно услышал Дима, раздавшийся за спиной мужской голос. Он обернулся и увидел стоящего перед собой невысокого рыжеволосого парня в очках. Его лицо было испещрено веснушками, за которые в детстве он получил кличку «конопатый». Вообще, у Артема было поразительно много прозвищ, причем одно обиднее другого.

— Ты? — вырвалось у рыжеволосого, когда он понял, кто только что стучался в дверь его кабинета. — Лесков?

— Привет, Артем, — Дима попытался вести себя как можно более спокойно, но его голос все же прозвучал неуверенно. — Мы… поговорить можем? Если занят, то я — до понедельника в Петербурге, и, возможно, ты найдешь время…

— Да я и сейчас найду, — прохладным тоном ответил Артем. — Интересно же, о чем спустя столько лет можно говорить с тем, из-за кого меня пырнули ножом. Отойди…

С этими словами Артем открыл ключом дверь и первым вошел в кабинет. Он сел за стол и жестом указал Лескову на стул, стоящий напротив.

— Давай, выкладывай! — в этот миг Дима уловил в голосе Артема несколько наигранную браваду. Видимо, парень тоже нервничал, и от этого стало чуть легче.

Лесков занял предложенное место и, немного помолчав, произнес:

— Хочу, чтобы ты меня выслушал.

— Я слушаю, слушаю, — Артем откинулся на спинку кресла, насмешливо глядя на своего собеседника.

— Если бы я мог вернуться в прошлое, — начал Дима, — то в тот день, когда ты попросил меня о помощи, я бы повел себя иначе. Но мы были детьми, Артем, и я испугался. Одно дело — это грызня с Виктором и его друзьями, другое дело — старшие. Я оказался таким же трусом, как и все остальные, с той лишь разницей, что я был тебе обязан. А это делает меня еще хуже. Единственное, о чем я не знал, так это о расправе. Виктор тоже угрожал мне ножом, но в ход его не пустил. Не знаю, почему они посмели это сделать с тобой…

Артем испытующе смотрел на Диму, ожидая от него главных слов.

— Я…, - Лесков занервничал сильнее. — Я пришел, чтобы извиниться перед тобой за случившееся.

— Да что ты говоришь? — внезапно Артем усмехнулся. — Это до тебя двенадцать лет доходило или внезапно пробудившиеся муки совести заставили великого Лескова снизойти до простых смертных?

Дима не ответил на его вопрос, но все же отвел глаза.

— Если я могу хоть как-то загладить…

— Что ты можешь загладить, Лесков? — в голосе Артема послышалась плохо скрываемая злость. — Шрам у меня на животе? Издевательства, которым я подвергался столько лет? Оскорбления, которые сыпались на меня со всех сторон? Меня унижали и били каждый божий день. И ни один из вас, уродов, даже не попытался за меня заступиться. На меня набрасывались всей сворой, пинали, а вы проходили мимо. Да, может, ты и не цеплялся ко мне, но своим молчанием ты позволял это делать другим. Ты хоть знаешь, каково это, когда тебя бьют?

— Не хуже тебя. Ты же сам нашел меня на полу в туалете. Как раз после "разговора" с Виктором…

Артем усмехнулся и нервно поправил очки.

— В общем так, Лесков. Извинения твои не принимаются. Можешь засунуть их сам знаешь куда. Я ненавидел тебя все эти годы и буду продолжать ненавидеть дальше. Буду ненавидеть вместе со всеми остальными уродами, жившими со мной в этих долбаных интернатах.

— В интернатах? — переспросил Дмитрий, интонацией обратив внимание на множественное число.

— А ты думал, что во втором зверинце мне будет лучше? Ну если только потому, что там у меня появился первый в жизни друг. Но Катька не могла защитить меня от новых издевательств. Ее и саму там не сильно жаловали. У нее так и не появилось ни одной подруги. Большую часть времени мы проводили вдвоем.

Дмитрий молчал, а Артем все больше распалялся. Было видно, что все, что скопилось у него за мучительные годы детства, он решил выплеснуть на Лескова. И Дима не перебивал его. Он ждал, когда Артем выговорится.

— А знаешь, что самое дерьмовое во всем этом раскладе? А, Сенатор? Знаешь что? — с этими словами рыжеволосый рассмеялся. — Я умудрился влюбиться в Катьку. Влюбиться в девчонку, которая за неимением подружки все эти годы изливала мне душу, как сильно ей нравишься ты!

Артем театрально развел руками, заметив, как Дима переменился в лице.