Читаем Между процедурами полностью

Все эти врачебные предметы окружены духом таинственности, как и почти все медицинские инструменты. На самом деле в мире столько необъяснимых вещей! Вот, например, почему все охранники носят кошелек в верхнем кармане униформы? Или почему интерны, когда катят санитарные носилки по коридору, стремятся поздороваться за руку с человеком, который навстречу толкает такие же тяжелые каталки?

Я вас оставлю ненадолго, пойду узнаю, чего хочет новенький врач.

Глюкометры

Теперь я предпочитаю только смотреть на сладкое

Если и существует необходимый аппарат в любом медицинском учреждении, кроме тонометра, то это глюкометр. Измеритель сладости жизни и вдохновитель на прекрасную жизнь. Эти маленькие создания с видом из будущего скрывают большие сахарные тайны, которые никто не в силах разгадать. У меня уже от одного их вида появляются признаки диабета или сахарной болезни (называйте как хотите).

Существует столько моделей глюкометров, что в аптеках предпочитают давать стандартный ответ:

– Я только что продала последнюю упаковку. Подождите, я запишу модель, а мальчик на мопеде доставит ее как можно быстрее.

Глюкометры есть разной формы, цвета и конфигурации: в виде тамагочи[34], авторучки, наручных часов, цветные, с разъемом USB, с Bluetooth и инфракрасным передатчиком, с памятью и без памяти (как политики), с аккумулятором, супербыстрые, ультрабыстрые, мегабыстрые… В отдельном ряду стоят больничные. Если и есть что-то, объединяющее все больничные глюкометры, это то, что они очень медленные, даже слишком. Наверное, мы, медсестры, очень нетерпеливые и не любим ждать.



Последнее изобретение в глюкометрах – это некие линзы, меняющие цвет в зависимости от уровня сахара в крови.

– Дорогой, у тебя глаза позеленели.

– Ай, черт, сахара пересыпал в чай!

Другая загадка больничных глюкометров – это батарейка. Из чего она сделана?

Никто и никогда не меняет им батарейки, а они продолжают работать! Почему не делают такие батарейки для iPhone? Есть медсестры, которые, видя на экране фразу «Низкий уровень заряда», вскрикивают: «Наконец-то померла!» Больной от таких слов начинает седеть на глазах.

На одно отделение из тридцати двух пациентов положено три медсестры и всего один глюкометр.

Остается еще один вопрос, самый сложный, о глюкометрах (да, этот товарищ, оказывается, не прост). Если в отделении тридцать два пациента и три медсестры, а глюкометры выдают бесплатно, то почему у нас он только один?

Шприцы

Широкий конус, узкий конус, конус с резьбой – все они всегда со мной

С тех самых времен, как люди научились кипятить воду, шприцы и иглы стали крайне необходимыми предметами для любой медсестры. Эти маленькие предметы, которыми любая достойная медсестра манипулирует одной рукой, нашли место в наших сердцах и карманах униформы.

Не бывает одинаковых шприцов, как и отпечатков пальцев. Заказ шприцов на складе похож на покупку чулок: «Вам прозрачные или матовые, 50 или 30 дэн, с усиленным носком или без?» Я представляю себе мою начальницу, с которой я не очень-то и дружу на работе, говорящую работнику склада:

– Егор, пришли мне коробку шприцов по 30 мл для девчонок.

– С каким конусом?

– Просто пришли мне шприцы!

Так что, для того чтобы нам не путаться, я представляю вам семейную классификацию шприцов.

– Шприцы стеклянные – это дедушки современных шприцов или даже шприцы-индейцы. Они проводили основную часть дня в кастрюле с кипящей водой. Их жизнь была жестокой и влажной. Закованные железным наконечником, они хватались за любую возможность покончить жизнь самоубийством, бросаясь в кипящую воду в надежде на то, что в аду жизнь будет лучше. Они также приходятся двоюродными братьями стеклянным термометрам, только с менее токсичным замыслом.



– Шприцы на 100 мл и 50 мл – это толстяки семейства. Нет шприцов крупнее, разве что те, что продаются на китайских сайтах для Хеллоуина и кулинарные для крема. Если у этих шприцов широкий конус, они много «едят». Внимание! В них всегда остается немного лекарства, это надо учитывать.

– Шприцы на 20 мл – забытые члены семьи. Ты знаешь, что они существуют и находятся где-то рядом с тобой, возможно, в аптечке друга или попутчика. Они не подходят из-за своего размера: слишком широкие, чтобы положить в аптечку три сразу, и слишком маленькие, чтобы положить их вместе со шприцами на 50 мл. Какие-то они странные.

Каждый шприц так же неповторим, как и отпечаток пальца.

Перейти на страницу:

Все книги серии Белые халаты. С юмором о жизни и работе

Между процедурами
Между процедурами

25 рассказов медсестры из Испании по имени Сату, в которых она остроумно и иронично описывает свой профессиональный путь – учебу в медицинском колледже, первые шаги в больнице, рабочие будни, общение с пациентами и коллегами. Автор с большой любовью рисует детали повседневной работы медсестры, иногда смешные, иногда нелепые, иногда трудные и утомительные: про форму, врачебный почерк, постоянную потерю ручек, ночные смены и про то, в чем люди приносят свои драгоценные анализы. Все повествование пронизано юмором и оптимизмом, которые помогают переживать трудности и относиться к жизни и работе проще.Будьте здоровы и никогда не попадайте в больницу! А уж если с вами случится такая неприятность, попробуйте посмотреть на медсестер глазами Сату, тогда вы сможете их понять, а иногда и простить.

Сату Гажярдо

Современная русская и зарубежная проза
Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах
Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

Тайная жизнь певца Тома Джонса… Смерть на пляже… Десять признаков того, что у вас синдром дерьмовой жизни… Нет, это не газетные заголовки из рубрики «Скандалы, интриги, расследования». Это то, из чего складываются будни британского терапевта. Доктор Дэниелс совсем не похож на семейных врачей, какими мы привыкли их представлять, – не солидный мужчина средних лет с тростью и в костюме-тройке, а молодой, длинноносый, пока не слишком опытный и к тому же увлекающийся футболом. Хотя костюмы он тоже носит. По утрам он принимает пациентов – больных и не очень. (По 10 минут на визит; Национальная служба здравоохранения Великобритании считает, что этого достаточно. Вы не согласны? Бенджамин Дэниелс тоже.) После обеда бегает по визитам и радуется, если пациент живет в относительно благополучном районе. Еще он иногда дежурит по ночам. Если мы предположим, что профессиональная жизнь английского врача куда насыщеннее личной, то не сильно ошибемся. В своей книге доктор Дэниелс охотно распахивает перед нами двери своего небольшого кабинета, а заодно дает возможность одним глазком заглянуть в дома некоторых пациентов.Внимание! Информация, содержащаяся в книге, не может служить заменой консультации врача. Перед совершением любых рекомендуемых действий необходимо проконсультироваться со специалистом.

Бенджамин Дэниелс

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее