Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения

1. Я пытаюсь не создавать глупый фетиш из умолчания о себе. Если клиент, прощаясь, спросит меня дружелюбно-небрежным тоном: «Где вы собираетесь провести свой отпуск?» — я отвечу ему. Однако, если он попробует войти в подробности расспроса («С кем вы поедете? Женаты ли вы?»), я предпочту ответить: «Ах… может быть, лучше поговорим об этом в другой раз?»

2. Отказываясь отвечать на какой-либо вопрос, важно не создавать впечатление, что играешь в игру: «У меня есть тайна, и поэтому я нахожусь в более выгодном положении, чем вы». Я объясняю, по возможности ясно и полно, почему занимаю такую позицию. Если мне кажется, что клиент встревожен или рассержен этим, то говорю, что вполне могу понять его реакцию. Я принадлежу к поколению, пресыщенному психоаналитическим молчанием в ответ на любой вопрос.

Раскрываемые чувства

Как терапевт я должен решить, полезно ли раскрывать клиенту мои чувства о нем, и если да, то в какой степени.

Положительное отношение

Согласно Роджерсу, необходимо, чтобы терапевт не только испытывал положительное отношение к клиенту, но и проявлял его. Для этого существуют несколько способов.

1. Вариант четкой формулировки. Терапевту нетрудно сказать клиенту: «Вы мне нравитесь», «Я люблю вас», «Я нахожу вас интересным», «Вы кажетесь мне очень привлекательным», «Я думаю, вы замечательно справитесь с этой работой» и т. д.

2. В противоположность проговариваемому положительное отношение может выражаться в том, как терапевт взаимодействует с клиентом. То, как терапевт слушает клиента, демонстрирует степень искренности в попытке понять его. Поза терапевта, выражение его лица, интонации голоса — все это может говорить о том, что терапевт поддерживает хорошее отношение к клиенту несмотря на капризы поверхностного человеческого непостоянства.

Пытаясь решить, что лучше: показывать положительное отношение на словах или на деле, — стоит обдумать, почему вообще важно показывать это. Одна из причин состоит в том, что невозможно сформировать терапевтический альянс, не проявляя положительного отношения к клиенту. Другой причиной является главная терапевтическая цель для большинства клиентов — укрепление их самооценки. Все, что делает терапевт, в конечном счете, направлено на это, и передача положительного отношения не является исключением.

Определив, по крайней мере, две настоящие цели, надо решить, как же лучше передавать положительное отношение. Попробуем взглянуть на проблему более детально.

Прежде всего, существует вопрос искренности. Можно простить клиенту его интерес к заявлениям терапевта о любви и уважении, ибо клиента волнует, нет ли здесь чего-то большего помимо обычной человеческой симпатии. Напряжение спадает, если терапевт передает положительное отношение больше на деле, нежели на словах. Признаюсь в собственном предрассудке — для меня слова очень часто не имеют значения, я считаю, что действительное отношение гораздо чаще передается с помощью тонких намеков и непосредственно самого поведения.

Известно, что, когда клиенты спрашивают прямо или косвенно своих терапевтов, любят ли те их, клиенты совершают нечто большее, чем просто задают вопрос. Они говорят терапевтам нечто важное о недостатке прочной самооценки. Ответное успокоение может дать временное облегчение, но это успокоение не доходит до внутреннего источника беспокойства. Самой серьезной опасностью временного облегчения является то, что оно немедленно забирает энергию клиента, и ценная возможность для клиента войти в соприкосновение с самими эмоциями и воспоминаниями, окружающими этот источник, может быть упущена.