Между роком и судьбой

Я не знала, куда нас ведут, но не сильно удивилась, когда поняла. Городская площадь, конечно же. Именно там испокон веков казнили преступников.

«Разве заслуживают чего-то другого маленькие девочки, еще совсем дети?», – подумала я с иронией, и в моих жилах огненной лавой вскипел гнев.

Руки нам не связывали. Из уважения или убежденности, что бежать нам некуда, – не решусь гадать. При взгляде на толпу, отводящую глаза и расступающуюся перед нами, я невольно сжала ладони в кулаки.

Когда мы дошли до площади с торчащими на ней, как пугало посреди поля, тремя помостами, усыпанными вязанками дров и снопами соломы, солнце окончательно взошло на небосвод. Оно почти не грело, как будто неохотно купало площадь, выложенную брусчаткой, в холодных лучах, и постоянно пряталось за тучи. Поднимался ветер. Солома, рассыпанная по полу помостов, взметалась вверх от особо сильных его порывов и медленно оседала обратно.

Недалеко от места казни, на возвышении, были установлены два мягких кресла. В одном из них восседал Воин, в другом – беременная женщина, запомнившаяся мне еще с поединка брата. Что ж, видимо, она была супругой Воина, которая вот-вот должна подарить стране наследника. Она отвела взгляд, сразу, как встретила мой.

Я криво ухмыльнулась, снова ловя себя на мысли, что подобная хладнокровная ирония мне не свойственна.

За спиной тихо заплакала Шута, и я сразу же позабыла все, о чем думала до этого. Я обняла ее одной рукой и прижала к себе, клянясь про себя, что больше ни одной из моих сестер никогда не придется проходить через что-то подобное. Я позабочусь об этом.

Шаман взмахнул рукой в сторону помоста, но я проигнорировала его вежливое приглашение. Не позволю напугать сестер еще больше.

Шаман вздохнул, откашлялся и обратился к робко шепчущейся толпе.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память Богов и воздать почести их мудрости. Согласно их завету, семья побежденного в ритуальном поединке претендента на трон будет предана огню.

Ко мне прижалась еще и Рони. Я услышала, как она безуспешно пытается подавить всхлипы, и устремила разгневанный взгляд на шамана. Определенно, я его запомню…

Шаман выдержал паузу, оглядел толпу, повернулся к Воину и, дождавшись от него кивка, взял в правую руку протянутый стражником факел, а в левую – чашу с зельем, призванного смягчить наши мучения от огня.

Другой стражник подтолкнул нас к помосту, вынуждая ступить на него. Шута заревела в голос.

– Я бы хотела, чтобы мне дали слово, – от злости мой голос звенел, как сталь, столкнувшаяся с другой сталью, – яростно и пугающе.

Шаман обернулся ко мне и открыл рот, но не проронил ни звука, видимо, растерявшись от моей просьбы или той интонации, которой она была высказана. Воин поднял взгляд от выложенного брусчаткой герба Тринадцати кланов, видимо, слишком заинтересовавшего его, и, после некоторого колебания, дал знак мне продолжить.

– Говорите, – сказал шаман. В его поводках и голосе появилось беспокойство.

Наступил момент, которого я так долго ждала. На лбу выступил холодный пот, ладони стали влажными, а коленки подрагивали и, казалось, вот–вот окажутся сведены судорогой. Я подняла голову еще выше, хотя думала, что сделать это уже невозможно, осторожно убрала руки сестер, вцепившихся мне в подол, и сделала шаг вперед. Я медленно оглядела толпу, с удивлением увидела, как люди прячутся от моего взгляда, и громко, так, чтобы слышали все, произнесла:

– Я, Кара – дочь короля Первого, бросаю вызов Воину – первому сыну вождя клана Черного Медведя и претенденту на трон Тринадцати кланов. – Толпа ахнула и отступила, Воин в своем кресле подался вперед и со странной смесью раздражения, уважения и замешательства посмотрел на меня. Я, глядя в глаза убийце брата, жестко закончила: – Я требую ритуального поединка!

– По какому праву? – без всякой злости вырвалось у ошеломленного шамана. Видно, что этот вопрос сорвался с его губ абсолютно невольно, но я ждала его. И была готова ответить.

– По праву первенца, – отрезала я и распрямила плечи так сильно, что лопатки свело.

Шаман ринулся к Воину, они зашептались. Толпа притихла и со страхом и недоверием взирала на меня. Ко мне снова прижались Рони и Шута. Последняя молчала, а Рони яростно зашептала:

– Кара, это и есть твой план? Лев-прародитель! Не глупи, он убьет тебя… Это будет мучительная смерть. Кара, остановись!

– Прекрати, – одернула я ее и, смягчая слова, положила ладонь ей на макушку. – Все будет хорошо, обещаю.

Меня обожгло чьим-то взглядом, и я подняла голову, интуитивно ища его владельца. Рок стоял за спинкой кресла Воина и смотрел на меня в упор. Он был не единственным, кто стоял там – один из многочисленных родственников, один из свиты, не более, но благодаря высокому росту он выделялся, и я подумала, что даже странно было не заметить его сразу.