Между роком и судьбой

Вновь запели маракасы. Барабаны принялись отбивать древний и простой как сама жизнь ритм. Воин не спешил нападать. Уверенно держа оружие, он смотрел на меня, словно давая шанс напасть первой. С тонкой и легкой шпагой он смотрелся нелепо, как огромный медведь, вынужденный держать ложку, вместо того, чтобы залезть в миску с головой.

Несмотря на нелестное сравнение, мне не было смешно.

Снова громыхнул гром. Мы по-прежнему стояли друг напротив друга, разделяемые двадцатью шагами, и словно оттягивали начало боя, как нерадивые ученики, не выучившие уроки и не желающие торопиться на встречу с учителем.

Шаман занервничал. Подойдя к нам ближе, он крикнул:

– Сражайтесь! Таков завет Богов!

Этот вопль словно разбудил Воина. Прерывисто выдохнул, он направился ко мне. На его лице читалось желание завершить все как можно скорее.

В движениях Воина чувствовалась медлительность и какая-то неохота, поэтому я легко ушла от его удара, больше показного, чем реального.

И все же холодное острие стали, рассекшее воздух рядом со мной, заставило испугаться по-настоящему. В голове начался сумбур, я запаниковала и пропустила следующий удар. Боль, обжегшая левое плечо, заставила закричать.

«Я не хочу тебя убивать», – с горечью вспомнила я слова Воина.

За эту ночь я много раз прокручивала в голове сценарий нашего с ним поединка. Я думала, что готова, но ошибалась. Дар, под напором страха и растерянности, отказывался мне подчиняться. Глаза затопило слезами боли, я не могла рассмотреть ни нитей жизни, сплетающихся на груди у моего соперника, ни его самого. Боль бурлила во мне, и я никак не могла подавить ее. Инстинкт во мне кричал и требовал выйти из реки, прекратить это медленное самоубийство.

Воин наступал, но чувствовалось, что он сражается даже не вполсилы – в одну треть. Так играют в сражение с ребенком, дают ему время перевести дух и собраться с мыслями.

– Я могу убить тебя быстро, – сказал Воин, оказавшись в очередной раз рядом со мной.

«И мог бы уже давно», – вдруг со злостью подумала я.

Платье облепило ноги, и, уходя (неловко отскакивая на самом деле) от нового разящего удара, я поскользнулась на камнях и рухнула в воду.

Беспомощно распластавшись на мелководье, я сцепила зубы, чтобы не закричать – острая боль в лодыжке взорвалась фейерверком в глазах, на мгновение лишив меня зрения. Я поняла, что это конец. Воин шагнул ко мне и занес над головой шпагу.

«Влево!», – эта мысль пронеслась так стремительно, что я даже не поняла, как подчинилась ей.

Игнорируя взвыв боли в ноге и ощущая, как по рукаву платья сочится кровь из раны в плече, я каким-то невероятным усилием воли метнулась влево, просто перекатившись по камням.

Шпага пронзила пустоту. Воин замер, как будто в смятении. Снова на его лице отразилось что-то, сбивающее меня с толку.

«Подол платья! Он мешает», – подумала я. Интонация звучала так бескомпромиссно, что я, удивляясь собственной смелости, острием шпаги вспорола ткань юбки чуть выше колена и рывком порвала ее. Мои ноги получили свободу.

Я сделала это так быстро, словно кто-то вел меня, но размышлять об этом не стала. Воин уже обернулся. Наши взгляды снова встретились. Боль от ран и животный страх перед смертью куда-то отступили, теперь я снова четко видела нити жизни, яркие, трепещущие и беззащитные передо мной.

В намокшем черном платье, с рассыпавшими по спине волосами, с ногами, бесстыдно оголенными, я смотрела на Воина и понимала, что сейчас, именно сейчас и меняется рисунок Судьбы.

Я увернулась от нового удара, с поразительной легкостью поднырнув под руку своему противнику. Обрезанное платье больше не сковывало движений, впрочем, кажется, дело было не только в нем. В следующую секунду я забыла о своем смутном ощущении, потому что уже переключилась на другое зрение – то, что было мне и только мне дано Богами. Времени не оставалось, в любой момент Воин мог пронзить меня клинком. Дрожали руки, сердце билось о грудную клетку, но это не отвлекало меня. Нить, еще одна нить. Вот он – центр жизни, пульсирующий и трепещущий.

Что-то обожгло мне правый бок, но было уже поздно. Узел, сплетенный из нитей, вспыхнул и распался. Кончики нитей плавились и чернели.

Я закричала и взмахнула рукой. Она дернулась, столкнувшись с препятствием. Я моргнула, и обычное зрение вернулось ко мне.

Над моим лицом нависло лицо Воина. В его затуманенных глазах навсегда застыло изумление. Скрючившись, он держался за мою шпагу. Ее острие вошло в его живот и застряло там.

Рукоять шпаги выскользнула из моих рук, но это ничего не могло изменить. Воин покачнулся и медленно осел в воду. Его глаза остались распахнутыми уже навсегда.

Раздался истошный женский визг, а за ним последовал такой сильный раскат грома, что, казалось, земля содрогнулась.

На мое лицо упала капля дождя, затем еще одна. Я стояла, дрожа от боли и потрясения, и молча смотрела на тело поверженного соперника. Небо прорезали короткие и яркие вспышки. Барабаны и маракасы молчали.