Между сном и явью

Лишь только когда они попробовали ароматное, с каштановой шоколадкой коркой мороженое, стоящее, словно стойкий оловянный солдатик на палочке, в серебряном мундирчике из фольги, после того, как их подхватила вереница карусели, они стали смелее и добрее относиться друг к другу. Цветана смеялась неловким шуткам Павла, который в суровых солдатских буднях так и не научился развлекать дам, а затем Павел поведал ей о своей семье, о родном доме, о пути, который проходит каждый после рождения. Цветана взахлеб рассказывала, как сдавала нормы ГТО, а вот плавать по-настоящему, пока еще не научилась.

- Ничего, мы молоды! Живем в прекрасной стране. Всё еще впереди, - говорил Павел.

Два часа незаметно пролетели. Отобедав вкуснейшими сочными чебуреками, они оказались на пляже. Цветана радовалась, что одела под платье купальный костюм, и теперь они нашли спасение от зноя в нефритовых волнах моря.

Девушка боялась идти на глубину, ибо плавала плохо и не умела нырять, и Павел взялся обучать ее этому искусству.

Спустя время Цветана стала делать заметные успехи, и Павел, взяв на свою широкую спину легкое, но крепкое в кости тело девушки, осмелился пойти на глубокие места. Цветана визжала и боялась, но потом затихла, прижавшись к Павлу, почти слившись с ним, и он медленно шел и шел вдоль берега с драгоценным грузом, казалось, готовый идти так вечно…

Высыхая на песке, они словно дети, увлеклись серьезно созданием песочного городка, и Павлу казалось, что он вернулся в далекое детство, и никогда не было границы, колючей проволоки, дозорной службы и войны.

Заходящая с моря огромная, темная брюхатая туча и острый колючий ветер, заставил их покинуть пляж. Вызревала гроза…

Павел и Цветана решили отведать местного чаю и посетили небольшую чайхану недалеко от пляжа. Здесь было немноголюдно. Они уселись на удобных красноватых топчанчиках.

Недалеко от того места, где они сидели, находился маленького роста полноватый человек, со щеточкой усов под небольшим носом, свисающим клоком волос. Он собою напоминал нахохлившуюся птицу. На столике у него стояла рюмка и чашка, а на широкой тарелке была насыпана сушка. Человек прихлебывал из кружки и хрустел ароматными кругляшами, бросая заинтересованные взгляды на Цветану и Павла. Павлу казалось, что он уже видел этого мужчину.

Вскоре им принесли заказ, и они сконцентрировались на мятном вкусе напитка, когда над ними послушался чуть хрипловатый, но приятный и выразительный голос:

- Какой сегодня замечательный день! Сегодня вечером мое перо вновь заскользит по бумаге. И виновны в этом будете вы, дорогая пани.

Перед ними стоял полноватый человек из соседнего столика.

Цветана удивленно подняла брови:

- Вот как… Чем же я вас вдохновила?

- Красотой. Нездешней, средиземноморской красотой, - ответил человек. – Но, это не есть главное!

- А, что же есть главное? – спросил Павел.

- Цветок!

- Какой цветок?

- В вашей книге. Вернее, в книге вашей дамы. Поверьте, это так символично и поэтично. Книга и цветок внутри. Красота и ум. Только благородное сердце смогло бы составить такое сочетание.

Действительно, после захода в кафе, Цветана вынула из сумочки и положила на столик книгу, из которой виднелся зажатый страницами цветок, подаренный Павлом.

- Я рада, что это вас так впечатлило, - сказала Цветана.

- Впечатлило – не то слово. Тронуло. Тронуло до самого донышка сердца, - сказал человек. – Позвольте присесть.

Получив разрешение, он немедленно двинулся к своему столику и вскоре вернулся, неся с собой рюмку, чашку с недопитым чаем и тарелку с сушкой.

Павел подвинулся, позволив настойчивому незнакомцу удобно устроиться. Тот, не улыбаясь, смотрел на него острым взглядом.

- А вы военный?

- Как угадали? – улыбнулся Павел.

- По выправке. Она у вас как у стойкого оловянного солдатика. Вы знакомы со сказкой Андерсена о солдатике?

- Конечно, - сказала Цветана. – Мне в детстве читал папа.

- А вы наблюдательны, - похвалил незнакомца Павел.

Тот в ответ залился внезапным сухим смехом. А потом, увидев изумленные взгляды, сказал серьезно:

- Не удивляйтесь. Просто я вас видел недавно в поезде. Мы вместе были в вагоне – ресторане. И вы тогда были в военной форме. А вы (он бросил пронзительный взгляд на Цветану) – с этими, как их там, пионерами… Мы ехали, и как раз заходила гроза. Видимо она будет и в этот раз…

Брюхатая туча все нависала над городом. Далеко, за его пределами, раскатывалось орудийное эхо грома.

Павел сразу вспомнил этого гражданина. Сейчас он одет был просто и даже немного неряшливо – потертый, видавший виды пиджак и галстук, несвежая рубашка, которую еще можно было назвать белой, мятые брюки. Но в глазах человека блестели веселые искорки.

Тот как бы небрежно подвинул вперед рюмку.

Павел спросил:

- Наполнить?

- Если только с вами… - сказал человек, сделав пригласительный жест рукой.

- Тогда угощаю, - сказал Павел и подозвал официанта.

Вскоре они уже пили игристое красное вино местного производства.

- А вы, видимо, художник, - предположила Цветана, заинтересованно оглядывая незнакомца.

Человек в костюме поперхнулся, откашлялся и процедил: