Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Это когда же я рассказывал? Тебе лет восемь, наверное, было… Да, такая деятельность в самом деле с родни разведчику. Когда надо изображать другого человека, чтобы добыть нужные сведения. Приходилось, дорогой, и это мне делать. – Викентий Павлович рассмеялся. – Помню, как-то раз шкипера изображал, эдакого прокуренного морского волка. И даже призраком был, представляешь!

– И что, всегда добывал сведения?

– А ты сомневаешься?

– Никогда! – Мальчик вскочил и торжественно пожал руку Викентию Павловичу. – Сыщик Петрусенко – это всегда высший класс!

– Так, дружок, – оборвал весёлый диалог деда и внука Дмитрий. – Твоё время истекло. Отправляйся к себе.

– У меня есть полчаса почитать перед сном, – быстро сказал Володя и побежал мыться, чистить зубы.

Слышно было, как, проходя по веранде, он заговорил с мамой и бабушкой, они засмеялись. Викентий Павлович тоже улыбнулся, прислушиваясь. Но тут же стал серьёзным, повернувшись к Дмитрию.

– Похоже, Митя, связь бандитов и немецкого агента – реальность.

– Немецкого?

– Не сомневаюсь… Так что тебе и твоим товарищам искать теперь и бандита по кличке Брысь, и неизвестного шпиона. Да и мне тоже… Hac urget lupus, hac canis.

– Да, я понял. С одной стороны угрожает волк, с другой – собака.

– Мы с тобой, Митя, в таком положении: «Между волком и собакой». Можно сказать привычнее – «Между двух огней». Но смысл всё тот же.

Глава 14

В городском саду играл духовой оркестр. Оркестранты расположились не у входа – дальше, там, где заканчивалась площадью широкая главная аллея. Но звуки вальса «На сопках Манчжурии» накатывали волнами на кроны деревьев, плыли над аллеями центрального городского парка. Не случаен нынче этот вальс, всё чаще звучит он. Все знают: на границе с Манчжурией вот-вот вспыхнут бои. Каждый день и в газетах, и по радио говорят об озере Хасан, реке Туманная, о постоянных военных провокациях японцев на сопках Заозёрная, Безымянная… Но сегодня воскресенье и праздник – люди нарядны и веселы. Печальная и торжественная мелодия как-то органично вплетается в праздничное настроение, растворяется в красках цветов, воздушных шарах, смехе…

Трое друзей – Володя, Миша и Сергей, – как раз вошли в парк Горького, проходили мимо памятника Ленину и Сталину. Эта белокаменная скульптура у самого начала центральной аллеи очень нравилась Володе. Не только потому, что это были любимые вожди – само собой. Но ещё он словно видел их живыми, сидящими на скамье, беседующими, как два друга и соратника. Ленин сидел свободно, словно наслаждался недолгими минутами отдыха: откинулся на спинку скамьи, нога за ногу. Повернув голову к Сталину, он чуть улыбался, слушая. А Сталин серьёзный, в военном френче, держал в опущенной руке газету. Наверное они обсуждали прочитанное. Володе казалось: Сталин высказывает своё мнение и волнуется – поддержит ли его Ильич. Конечно же поддержит! Вот же, левую руку Ленин положил на спинку скамьи, словно приобнимает младшего товарища, приободряет его…

Каждый раз, когда Володя проходил мимо памятника, ему казалось, что вожди обсуждают уже другую статью, и непременно из сегодняшнего времени. Об Испании, или о Манчжурии, или о станции «Северный полюс» с Папаниным. Однажды, когда он гулял в парке с отцом и мамой, мальчик не выдержал, сказал им:

– Этот памятник особенный. На нём Ленин знает всё то, что сейчас у нас происходит! Товарищ Сталин ему докладывает… Так мне кажется.

– Ещё бы, – ответил отец с улыбкой. – Ленин и сейчас живее всех живых.

Володя не видел, как Елена, держащая мужа под руку, крепко стиснула Дмитрию локоть, предостерегая. Мальчик радостно подхватил:

– Верно, папа! Здорово Маяковский это написал!

И сейчас, проходя мимо скульптуры, Володя прикинул: «О чём сегодня они говорят?» Но тут Мишка громко прочёл:

– В здоровом теле – здоровый дух!

Транспарант с этим лозунгом высился прямо перед ними, через всю широкую аллею. Потому что сегодня здесь, в парке имени Горького, праздновали День спортивной молодёжи.

– Мэнс сана ин корпорэ сана, – произнёс Володя и тут же пояснил. – Это то же самое на латыни. Дед так говорил, а я запомнил.

Мальчики протиснулись к площадке с оркестрантами – довольно много людей стояло полукругом, слушая музыку. Все знали этот самый известный и любимый в городе оркестр Харьковской пограничной школы. Чаще всего он играл в Профсоюзном саду и на стадионе «Динамо». И, конечно, на всех праздниках, проходивших в городе. Музыканты, большей частью молодые, в военной форме с зелёными петлицами, так красиво вели мелодию вальса «Дунайские волны», что дух захватывало. С десяток пар танцевали. Мальчишки послушали немного и выбрались из толпы. Как раз в этот момент трубы браво ударили «Марш авиаторов», и они подхватили громко:

– Всё выше, выше и выше стремим мы полёт наших птиц!