Между завтра и вчера

– Да, а по совместительству подруга! Но не пугайтесь, мы часто работаем в паре, так что все под контролем! – успокоила я и сразу предвосхитила возможные расспросы, потом допила мохито и поднялась.

– Но как же? – Лейла испуганно посмотрела на меня. Я поняла, что она боится остаться с мужчиной наедине, но я была уверена, что они быстро найдут общие темы для разговора.

– Все, будем созваниваться! Пока! – И я поспешила покинуть ресторан. Алина настолько заинтриговала меня, что я помчала свой «Мини Купер» в сторону дома на максимально возможной в черте города скорости. Ариши не было, я не стала волновать его телефонным звонком, переоделась, вернув себе образ альтруистки Маши, уселась в «Ладу Калину» и поехала к Нечаевой.

Охранник на этот раз пропустил меня без вопросов, Хитрецов выполнил все пункты плана и подал данные на КПП. Я открыла при помощи пульта дистанционного управления ворота и въехала на участок. Арендованный коттедж был полностью освещен. Алинка не поленилась и зажгла свет, судя по произведенному мною беглому внешнему осмотру здания, чуть ли не в каждой комнате. Я, разумеется, не собиралась корить ее за расточительность. Плата, которую мы внесли за дом, с лихвой покрывала все допустимые издержки в максимальном размере.

Войдя внутрь, я не торопилась звать подругу, так как могло случиться и такое, что Хитрецов находился у нее в гостях. Поэтому я погремела ключами и села в кресло у двери, со смиренным видом ожидая, пока хозяйка соизволит выйти.

– Полина?! – не заставила она себя долго ждать. – Что за выражение скорбной покорности в глазах? – удивилась она.

– Ты одна? – спросила я вместо ответа.

– Разумеется, что за неприличный вопрос?! – притворно оскорбилась она.

– После твоего звонка я могла предположить что угодно! Что случилось? – Я встала из кресла, стянула с головы раздражающий меня парик, скинула джинсовую куртку и отправилась в сторону гостиной. Нечаева засеменила за мной.

– Случилось то, что твоя подруга – гений! Я прирожденная актриса! – Она всегда была самоуверенной особой, но сейчас ее взор буквально сиял самодовольством. Я не спешила остужать ее пыл, решила дать ей возможность высказаться. – Как только ты уехала, я дождалась, когда услышу из твоего «жучка» шумы, возвещающие о возвращении нашего соседа в коттедж, и отправилась на прогулку, – затараторила Алина. – И, естественно, как бы случайно подвернула ногу прямо напротив его калитки. Заметь, именно у калитки, а не у ворот, за ними, даже если бы меня медведь слопал, он бы ничего не увидел. А калиточку я еще утром приглядела. В общем, рухнула я в придорожную яму и заголосила, но так, в сторону его участка. Он и прибежал. Испугался, давай меня на руки поднимать, весь испыхтелся, вспотел, сеточка смешная у него с волос съехала, – она рассмеялась, описывая. – В общем, весь красный от натуги втащил он меня к себе в дом. Я лежу себе на диване в его гостиной, кстати, очень безвкусно оформлена, просто ужасное смешение стилей и не подходящих друг к другу предметов, – упомянула она. Ее мнение полностью совпадало с моим, но я не спешила встревать. Алина продолжила: – Он мне сначала ногу перемотал, все врача предлагал вызвать, а я ему уж и так повернусь, и этак, формы свои демонстрируя, в общем, он поплыл. Перевязал меня как смог. – Она кивнула в сторону груды бинтов на столе. – Потом кофе налил. Я тут, словно бы на нервах, расплакалась, стала на судьбу жаловаться, мол, какой он распрекрасный, внимательный и заботливый. А муж-то у меня совсем другой: грубый, на работе пропадает, живу с ним, ласки не зная… Этот риелтор просто размяк. Стал меня коньяком угощать, чтобы успокоить. Я изобразила скорое опьянение. Стала расспрашивать его про жизнь, подливала старательно, добавила твой порошок, кстати, что это было?

– Потом скажу, сейчас не так важно, – отмахнулась я, сгорая от любопытства услышать продолжение. – Так что дальше-то случилось?

– Он рюмку за рюмкой опрокидывал, а я пила мало, да он так увлекся, что и не замечал этого. – Она сделала паузу, чтобы перевести дух.

– Ну, ты даешь! Просто молодец! – не сдержалась я от вполне уместной похвалы.

– Еще бы! – Она задрала нос.

– Слушай, надеюсь, тебе не пришлось идти на крайние меры в интересах дела?! – осторожно поинтересовалась я.

– Это на какие? – не сразу догадалась Нечаева, но в следующую секунду нахмурилась: – Интим, что ли? За кого это ты меня принимаешь?! Я, знаешь ли, и не таких охмуряла, а этот просто лопушок. Напился, стал нести какую-то чушь. Ногу мою больную наглаживал, в глаза заглядывал, приговаривал, что я красавица, что личико у меня гладенькое, такое без изъянов. А я возьми и ляпни, что раньше я не такая красавица была, намекнула, что сделала операцию, а какую – не сказала.

– И правильно сделала! Ты говоришь, он сильно пьяный был? – спросила я.

– Да, но быстро вырубился. Я его оставила в гостиной, а сама сюда приковыляла…

– Приковыляла? – уточнила я. – Ты что же, это на самом деле ногу подвернула, что ли?

– Нет, разумеется, это я на всякий случай, вдруг у него камеры во дворе…