Между жизнью и смертью

— Давай, — вздохнула слегка разочарованная девушка и, чуть привстав, потянулась через весь стол за бутылкой. Тяжелые полные груди качнулись, раздвинув отвороты халата. Садясь на место, Наташка не только не поправила халат, а наоборот, слегка раздвинула его на плечах, как будто давая своей груди больший простор.

«Ну вот, началось», — подумал Банда, вцепляясь в бутылку дрожащей неверной хваткой и разливая бренди по рюмкам.

— Как ты думаешь, я под стандарты «Плейбоя» подхожу? Посмотри, по-моему, грудь у меня красивая? — Наташке надоело неспешное разворачивание событий, и она решила брать быка за рога, решительно ускоряя события. Развязав пояс халата, она раздвинула в стороны его полы. Под халатом не было абсолютно ничего. Банда скользнул взглядом по ее телу и, чуть не поперхнувшись от такого неожиданного натиска, пробормотал:

— Ничего. Наверное, подошла бы. Я в этом деле не слишком большой специалист.

— Нет, ну почему же? Мужчины должны разбираться в этих делах даже лучше женщин, — она вдруг закинула одну ногу на него и оказалась у него на коленях, сидя к нему лицом и опустившись голой попкой на его ноги.

— Мужчины, конечно, разбираются. Но не все и не во всем. Ты лучше у кого другого спроси. И давай выпьем, а то налили… Положи мне еще салата.

— Погоди. Тебе не нравится? — она, взяв в руки свою налитую грудь, поднесла ее к самым губам Банды. — Посмотри, разве тебе не хочется ее поцеловать?

Банда уставился на сосок. Он был у нее большой, темно-коричневый, плоский, будто приплюснутый к груди. Такого добра Банда немало повидал на своем веку, и остаться безразличным ему не составило труда.

«Переигрывает, — отметил он про себя. — Не понимает, что женщина гораздо привлекательнее не открытая, не просящая взять ее, а таинственная, загадочная… А соски мне такие совсем не нравятся. И с такими цыцками она меня соблазнить пытается? Тьфу, смотреть противно».

— Ну, не надо, — он мягко оттолкнул от себя ее грудь, которую Наташка настойчиво пыталась засунуть ему в рот. — Перестань баловаться.

— Ну, посмотри, какие они гладкие, красивые, большие. Возьми в руку, потрогай, сожми, ну же, — она схватила его ладонь и с силой потянула к груди, пытаясь положить руку Банды на свое девичье «богатство». Он еле вырвался из ее цепких пальцев.

— Давай лучше выпьем, налито же.

— Не пропадет. Успеем еще.

— Так выдыхается… И вообще, я бы поел сначала. На голодный желудок…

— На голодный желудок — оно еще и лучше получается. Больше страсти, — перебила она его. — Или ты боишься меня? Ты же сам мне говорил, что иногда так хочется теплоты, ласки…

— И поесть… и-ик!.. тоже хочется, — Банда икнул совсем натурально, и Наташка брезгливо отдернулась, но тут же постаралась перебороть себя и снова взялась за свое:

— А посмотри, какой у меня животик, какие бедра… Погладь, не бойся, я разрешаю. Посмотри, как здесь тепло…

Она схватила Сашкину руку, потянув ее к своему пушистому холмику и ерзая по его коленям своей шикарной задницей. Банде ничего не оставалось, как погладить ее кудрявый пучок. Чувствуя, что мужчина в нем помимо его воли начинает постепенно просыпаться, парень нашел отличный выход.

Он решил свести все к шутке и звонко шлепнул ее по голому бедру.

— Ух ты, трясется!

Наташку снова передернуло от отвращения, но игра должна была быть продолжена, и, подавив неприязнь, она постаралась привлечь его внимание к самому заветному местечку, призывно раздвигая ноги.

— А посмотри сюда. Нравится? Тебе ничего не хочется? Посмотри, посмотри. Даже потрогать разрешаю. Ну давай, не бойся, я же тебя не укушу.

— Я не боюсь. Просто, знаешь, мы ведь это, как его, ужинаем. И это самое дело оно не гигиги… не гиги-е-нич-но, во! Понимаешь?

— Ну что ты, — гримаска бешенства мелькнула на лице Корольковой, — нам с тобой сегодня все можно… А ну-ка, покажи, как там мой мальчик поживает…

Она решилась пойти на последний, самый действенный шаг, рванувшись обеими руками к его ширинке. Банда инстинктивно попытался закрыться, она же, заметив его движение, неловко ткнулась пальцами в не самое удачное место, заставив Банду ойкнуть от болезненного ощущения.

— Блин, твою мать, Наташка, отобьешь мне все на хрен! Чего, аккуратнее не можешь? — чуть не скорчившись от боли. Банда с раздражением сбросил ее со своих колен, в душе порадовавшись — теперь на некоторое время полноценного мужчину ей в нем точно не удастся нащупать.

— Ox, ox! Извините, пожалуйста! — язвительно воскликнула девушка. — Какой недотрога!

— А ты не умеешь — не берись.

— Это кто, я не умею? — возмущение ее было совершенно искренним и неподдельным.

— А что, я, может быть?

— Да если хочешь знать, я уже тысячу раз… — начала было она, но вдруг осеклась, одумавшись.

— Что тысячу раз? В ширинку к мужикам лазила? Так бы и сказала, а то — «одиночество», «теплоты подайте», «так хочется прижаться к кому-нибудь»… Тьфу! — Банда специально шел на конфликт — все ему уже порядком надоело.

— А твое какое дело, импотент несчастный? Что ты тут расселся? А ну, вали отсюда!

— Сама позвала.

— Как позвала, так и выгоню. Иди отсюда, чтоб я тебя здесь не видела.