Между жизнью и смертью

— Понимаете, Нелли Кимовна, ситуация сложилась так странно, что в этом городе нет такого местечка, где бы мы могли спокойно, не привлекая ничьего внимания, с вами поговорить. Поэтому сейчас мы направляемся на дачу к одному моему товарищу, и если вы мне будете подсказывать, как быстрее доехать, мы скоро окажемся на месте. Вы же хотите поскорее начать нашу беседу?

— О чем? Что вас интересует?

— Дети. Нелли Кимовна, дети. В морге не было трупа сына Сергиенко. Ведь так?

— Но мы не искали…

— Искать и не нужно было. Мне и так все ясно А, как вы выражаетесь, «утилизировать труп» вы так быстро не успели бы.

— Ну и что?

— Так где же он?

— Послушайте, кто вы? Почему вы не хотите отвезти меня в милицию или к прокурору? Если вы меня в чем-то подозреваете, то назовите, в чем?

— В краже детей. И я хочу знать, куда вы их деваете И, я уверен, вы мне поможете.

— Вы сумасшедший!

— Возможно…

* * *

— Виталий Викторович! — Котляров решил поговорить с генералом по телефону, еще не уверенный, что есть повод беспокоить начальника личным присутствием.

— Да, слушаю! У вас что-то новое?

— Как сказать… Группа Бондаровича сегодня не вышла на связь в положенное время — Так-так. И что это значит?

— Не могу знать. Проверили — связь с Одессой не прерывалась, позвонить Бобровский Мог в любой момент.

— Так ты считаешь, Степан Петрович, что могло что-нибудь произойти?

— Еще не знаю, Виталий Викторович, но подумал, что вас лучше об этом предупредить сразу.

— Да, конечно… Вот что — лично держи на контроле связь с группой. Докладывай мне через каждые два часа. И немедленно, если что-то произойдет.

— Слушаюсь, Виталий Викторович!

* * *

Самойленко и Бобровский расположились на диване в просторной дачной гостиной. Перед ними на жестком стуле сидела Нелли Кимовна, удивленно их всех рассматривая. Банда ходил взад-вперед по комнате перед сидевшими на диване, рассказывая друзьям обо всех утренних приключениях.

— Ты их убил? — удивленно переспросил журналист, когда Банда дошел до сцены в морге.

— Посмотрел бы я на тебя, что бы ты с ними сделал, — досадливо поморщился Банда.

— Нужно обо всем доложить начальству. Через час, в крайнем случае к вечеру, милиция обнаружит трупы, и тогда искать будут именно тебя. А заодно и ее, потому что все видели, как ты уехал вместе с главврачом, — Сергей не на шутку разволновался, услышав рассказ Банды. Он не ожидал, что все начнет раскручиваться так быстро, и теперь даже не представлял себе, как действовать дальше.

— Подожди с начальством. Что ты им скажешь? Что я разгромил больницу? — Банда досадливо поморщился. — Сначала мы вместе послушаем Нелли Кимовну, затем будем решать. Да и времени у нас не слишком много.

— Может, ты и прав, — друзья, переглянувшись, согласились с Бандой и теперь с интересом рассматривали Рябкину, ожидая ее признаний.

Нелли Кимовна тем временем совсем растерялась.

Кто были эти люди? Как себя с ними вести? А что, если вообще не говорить ничего? Пусть сами расхлебывают. Тем более, что этот маленький в очках сам сказал, что к вечеру их с Бандой будет разыскивать милиция. Значит, они боятся этого. А значит, можно на этом и сыграть.

— Я вам вряд ли помогу в этих играх. Я ничего не понимаю, о каких детях идет речь, — она заговорила строго и холодно, твердо решив ничего не рассказывать.

— Да что вы? — притворно удивился Банда. — А ведь казались мне такой умной женщиной.

— Я не знаю, кто вы. Я вам еще раз это повторяю. Вы не похожи на стражей порядка. Так убивать, так безжалостно… — она взглянула на прохаживавшегося по комнате Банду, — люди из органов правопорядка не стали бы.

— А ведь вы правы! — Банда остановился прямо напротив нее и наклонился к ней, заглядывая в глаза и говоря тихим проникновенным голосом. От этого голоса Рябкиной стало еще страшнее. — Вы правы, Нелли Кимовна. Я не из органов. Вот он — из органов.

Банда кивнул на Бобровского, и тот слегка поклонился Нелли Кимовне, ободряюще улыбнувшись.

— И этот не из органов, — показал Банда на Самойленко. — Он журналист и специализируется именно на таких делах, которое вы заварили в своей клинике. Ему очень хочется вас послушать.

Тут пришел черед поклониться Самойленко.

— Ну а я, — медленно, с расстановкой, выговорил Банда, — вообще никто. Сам по себе. Как говорят на курортах — «дикарь». Я не подчиняюсь никому, не вхожу ни в какую структуру, нигде не получаю ни зарплаты, ни гонораров. Понимаете? Я ни на кого не работаю, и мне нечего терять. Я могу сделать все. Я могу убить там, где он, — Сашка кивнул в сторону Бобровского, — станет следовать инструкции. И мне, именно мне, вы скажете все-все-все, о чем я вас спрошу.

— Вы слишком самонадеянны, молодой человек, — смерила его презрительным взглядом Рябкина. — Тем более, если вы просто убийца. И я вообще не понимаю, как вы, — она обратилась к Сергею, — можете находиться в одной компании с этим преступником. Он маньяк. У него бред. Он несет что-то о каких-то детях… Вы же сами видите.