Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

Жизнь собаки во многом построена на инстинктах, на каких-то мельчайших деталях, взрывающих чувства. На звуках, запахах и сигналах, помогающих ей ориентироваться в этом мире. Практически всю его жизнь — семь лет — видеть, что я надеваю форму, означало для Финна лишь одно: мы — ура — идем на работу. В расчет не принимались случаи, когда мне приходилось надевать форму по другим причинам и мы не отправлялись ловить преступников. Как будто мы всё равно будем где-то ходить и надо будет кого-то выслеживать, что-то вынюхивать и к чему-то прислушиваться. Поняв же, что это не так, Финн быстро успокоился.

(Должен заметить, что форма, в которой я каждый день хожу на службу, идеально подходит для работы: ее не страшно запачкать, она функциональна и удобна, в ней хорошо чувствуешь себя в любую погоду — конечно, если ты не носишь с собой еще много вещей в карманах, увеличивающих вес одежды. Но у меня также есть и парадная форма, которая приходится к случаю примерно раз в год. Это тяжелый, сшитый из плотной ткани однобортный костюм, напоминающий тот, что надевали каждый день стражи правопорядка прошлого. На пуговицах этого костюма изображен портрет королевы, и я не знаю никого, кто бы не испытывал гордости, надевая его. Его недостаток в том, что в нем тяжело долго сидеть или поворачиваться — не самая простая задача, когда с тобой полицейская собака. К сожалению, в связи с сокращением расходов от пошива такой формы отказались.)

Поэтому я надел именно рабочий костюм. Все-таки нас будут снимать для официального пресс-релиза, и мне никогда бы не пришло в голову надеть по такому случаю что-нибудь другое. Как только я надел ботинки, Финн пришел в наивысшую степень волнения. Для него именно ботинки более, чем что-то другое, были признаком того, что мы идем на работу. Даже в прошлом, когда Финн спал в конуре в саду, заслышав, как я иду по дому, стуча ботинками, он сразу же начинал взволнованно лаять.

Это волнение было и сейчас: оно даже усилилось, когда я посадил моего друга в машину, но в тот момент я не придал этому большого значения. Ведь эмоции в умеренных дозах приносят только пользу и не оставляют никакого вреда, верно?

Даже сейчас, просматривая видеоролик, сделанный на пресс-конференции, я вижу, как сильно переживал за Финна, всё время наблюдая за ним, как ястреб, выслеживающий добычу. Но всё прошло хорошо. Нас снимали на лужайке перед полицейским участком, и, отвечая на вопросы о произошедшем, я постоянно держал в голове, что не должен как описывать само нападение, так и касаться вопросов наказания преступников. Я отвечал на заранее составленные вопросы, с которыми был прежде ознакомлен. Возможно, переживания, которые я испытывал, и были несколько болезненными, но мне удавалось не показывать их. Даже с учетом небольших проблем всё мероприятие заняло всего около получаса.

И всё случилось именно так, как я предполагал. Да, конечно, после этой короткой поездки Финн устал, но вы бы тоже устали на его месте, правда? После нескольких дней, когда он едва ли выходил на улицу, я тоже немного устал от постоянных волнений по поводу здоровья моего друга и необходимости быть более бдительным и внимательным. Но у нас впереди были выходные, в течение которых можно восстановить силы.

∗ ∗ ∗

Наш попугай по имени Рокси — это, так сказать, домашний будильник. С рассветом у нас в доме начинает петь целый хор. Заслышав первый лай или шум на втором этаже, она просыпается и начинает свою утреннюю репетицию. Чем дольше Рокси живет у нас, тем длиннее и разнообразнее становятся ее рулады. Она начинает звать по именам всех наших детей и собак, изображая из себя пастуха, которому пора выгонять коров на пастбище, так же в ее песню входит большинство звуков, которые мы производим по утрам. Поэтому, наверное, именно Рокси разбудила меня в понедельник утром, когда часы не показывали и пяти.

Детям надо было идти в школу. Моя семья очень берегла меня, и я знал, что до тех пор, пока я не встану, никто не будет заходить в нашу с Финном комнату. Джемма понимала, что сейчас для нас с моим другом сон это самое главное.

Я попытался потянуться, насколько это было возможно. Ночи, проведенные на первом этаже на раскладушке, отзывались болью в спине, но она была не очень сильной. Как и любой человек, зарабатывающий физическим трудом, я сильно нагружаю спину и иногда перетруждаюсь. У меня небольшое искривление таза, и к тому же боковые мышцы спины потеряли свою силу. Я часто бегу за Финном, держа его за поводок, и, бывает, растягиваю их то с одной, то с другой стороны. Поэтому для того, чтобы у меня заболела спина, не нужно делать ничего хитрого.