Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

Осознание того, что судьба предоставила мне подарок, сведя с таким замечательным коллегой, как Финн, сделала меня еще более энергичным. С первого дня службы кинологом я стал проявлять интерес к тому, как тренировали других собак, а также к тому, как надо выявлять и исправлять отдельные негативные привычки их характеров, особенно у старых, имеющих большой опыт службы псов, когда из-за неправильных действий хозяина изменить их очень трудно.

Я хотел узнать всё, что можно, обо всем, что касалось собак и их дрессировки. Во мне проснулся двенадцатилетний мальчик, получивший возможность стать тем, кем он всегда хотел быть, и я не могу передать словами те чувства, которые испытывал. Поэтому с первого дня работы кинологом я помогал в выполнении различных заданий, даже если я просто делал то, что мне говорили. Хотя чаще всего нам с Финном приходилось ждать своей очереди, чтобы потренироваться. Это время я использовал на то, чтобы посмотреть, как другие кинологи дрессируют своих собак, послушать, что они говорят, и задать бесконечные вопросы. Я был уверен, что мне разрешат помочь тренировать других собак, отчасти чтобы я не задавал лишних вопросов. Я вел себя как школьник, который сидит в классе с всё время поднятой вверх рукой, желая ответить на любой вопрос учителя, но разве в этом есть что-то плохое? У меня имелась альтернатива — стоять в стороне, ожидая своей очереди, и болтать на отвлеченные темы, но это было совсем не в моем стиле. Я также помнил, как мой дедушка неустанно учил меня что-то ремонтировать. Ты учишься чему-то, только когда ты делаешь это сам и видишь свои ошибки, и получившийся результат соответствует тем усилиям, которые ты выложил. Это справедливо, как в жизни, так и при работе с собаками.

Если вы постоянно смотрите, как дрессируют собак, и пытаетесь делать это сами, учитесь понимать свою собаку, выявлять недостатки ее поведения и стараться самостоятельно их исправлять, то непременно достигнете успеха. Затем вы начинаете задавать вопросы и думать, почему дрессировка проходит именно так, а не иначе (повторяюсь, это немного напоминает то, как я наблюдал за работой дедушки в мастерской), и таким образом улучшать свои знания о собаках.

Очень скоро, к моему удивлению и восхищению, люди стали спрашивать у меня совета. Я всё еще был новичком в том, что касалось работы с собаками, и пытался им помочь вовсе не потому, что знал больше них, а скорее потому, что проявлял интерес и энтузиазм, действительно желал посодействовать. Это привело к тому, что меня спросили, хочу ли я быть тренером в определенных условиях окружающей среды — человеком, который знакомит собак с различными обстановками, — и я согласился. (Это было одной из причин того, почему я позже стал заниматься с Гарри.)

Обучение в определенных условиях окружающей среды, как вы можете предположить из названия, обычно проходит далеко от центра дрессировки собак, где всё понятно и знакомо. Она начинается сразу же после того, как кинологи определят, что собака, скажем, чего-то боится, неуверенно выполняет задание или ей просто нужно чаще встречаться с обычными людьми. Такая практическая работа — это замечательное дело, не требуется сдавать никаких экзаменов. Функции такого тренера в основном заключаются в постоянной помощи в процессе основного курса обучения, выполняя ее, ты знакомишься с другими подразделениями кинологов твоего района, помогая им вырабатывать у собаки нужный навык во время занятий на свежем воздухе.

Постепенно я стал настолько уверен в своих силах, что решился стать инструктором. Для этого надо было пройти курс обучения и получить определенную квалификацию. Делая это, я вспоминал дедушку и бабушку, которые, насколько я знаю, очень сильно хотели, чтобы я поступил в университет. У них была вера в то, что однажды я найду свое призвание, и сейчас я окончательно нашел его. Я всегда помнил об этом, двигаясь вперед. Также мне было известно, с какой радостью меня примут на курс. К моменту моего поступления туда я работал кинологом уже четыре года со своей единственной полицейской собакой — Финном. Поэтому то, что я поступил туда, было несколько необычно. Но ведь и Финн не обычный пес. Я никогда не сомневался, думая, что он был предназначен мне судьбой, но ложная скромность у меня отсутствовала — я работал очень много. Но я был очень счастлив работать именно с Финном. Это примерно то же самое, как если бы скрипачу довелось учиться играть на инструменте работы Страдивари.

Это очень долгая игра. Игра длиною в жизнь. И даже после трех лет этой игры я знал, что еще многому надо научиться. Более того, было понятно, что если повезет и я проработаю в профессии пятнадцать лет, то мне всё равно надо будет учиться — инструкторам, которые думают, будто всё уже изучили в профессии, вероятно, не стоит быть инструкторами.