Международный деловой этикет на примере 22 стран мира

Историческая справка

Впервые слово «этикет» было введено на одном из пышных и изысканных приемов у короля Людовика XIV (1638–1715) и обозначало строго установленный порядок и формы обхождения при дворе монарха. На этом приеме гостям были предложены карточки с перечнем правил поведения. Так от французского названия карточки «этикетка» произошло и само понятие «этикет».

Пожалуй, одним из первых сборников правил хорошего тона является книга испанского священника Петрусо Альфонса «Дисциплина клерикалис», адресованная духовным лицам, которая была издана в 1204 году. В ней излагались правила поведения за столом, порядок ведения беседы, приема гостей и т. д. В дальнейшем на ее основе составлялись книги по этикету в Англии, Франции, Италии и других странах.

Однако страной, которая по праву может считаться родиной этикета, является все же Италия. В Италии эпохи Возрождения произошел возврат к наследию Античности и ее духовным ценностям, в том числе и нормам поведения. Видимо, поэтому в Италии стали уделять внимание изящным манерам, правилам хорошего тона и поведения в обществе значительно раньше, чем в других европейских странах, где вплоть до XV–XVI веков царили варварские нравы и манеры.

Первые руководства по этикету, созданные в начале XVI в., были предназначены для придворных и аристократии и за пределы этого общества не выходили. Этикет задавал стандарты и каноны не только поведения, но и всего образа жизни дворянства, приводя его к «общему знаменателю»: надо было «вести себя как все», и «жить как все», и чтобы «все было как у всех».

Наибольшую известность в придворных кругах, сначала Италии, а затем и всей Европы, получила книга современника и друга Рафаэля[1]– графа Бальтассаре де Кастильоне – под названием «Придворный», написанная в 1517 году. Именно в этой книге наиболее полно и точно создается образец совершенного придворного:

«Дворянин не задирист и не станет выискивать поводов для дуэли. Он бросит перчатку лишь в случае необходимости и тогда уж не позволит себе недостойной слабости. Хотя придворному не пристало заниматься каким-либо ремеслом, кроме рыцарского, он отличается во всем, за что ни возьмется. Он не будет внушать ужас своим видом, но и не уподобится женщине, как те, кто завивает волосы и выщипывает себе брови…

В беседе придворный избегает злобных и ядовитых намеков; снисходителен к слабым, за исключением тех, кто уж слишком заносится; не станет смеяться над теми, кто заслуживает скорее наказания, чем насмешки, над людьми могущественными и богатыми, а также над беззащитными женщинами…

Женщина должна быть мягкой и деликатной, достаточно образованной для того, чтобы участвовать в беседах, развлекать гостей игрой на каком-либо музыкальном инструменте, кроме флейты, и, разумеется, легко и красиво танцевать».

Этикет того времени носил характер закона, и нарушение норм этикета рассматривалось как преступление. Во многих странах придворный этикет был доведен в некоторой своей части до явной нелепости, а иногда превращался в откровенную глупость. В старых хрониках нередко можно было встретить описание ссор и даже возникновения войны из-за нарушения какого-то мелкого и нередко нелепого правила этикета. Строгие правила этикета того периода не отличались рациональностью и целесообразностью действий, буквально до мелочей регламентируя жизнь королевского двора, что приводило к казусным, а порой и трагическим, ситуациям.

Показателен в этом отношении случай, произошедший и с Людовиком XIII. Однажды Людовику XIII необходимо было срочно обсудить с кардиналом Ришелье некоторые важные вопросы, и он поспешил в апартаменты кардинала. Но Ришелье не смог подняться с постели, чтобы поприветствовать своего короля, так как сильно был болен. Законы этикета не позволяли королю стоя разговаривать с лежащим подданным, поэтому Людовик нашел следующий выход: он лег рядом с Ришелье в постель – и разговор состоялся. При этом правила этикета и честь короля не пострадали.

Другой король – Филипп III – во имя этикета пожертвовал своей жизнью. По свидетельству историков, испанский король стал жертвой пожара в собственном кабинете только потому, что устав не позволял ему прикасаться к каминным щипцам. Горящий уголь вывалился из камина, а король «не имел права» положить его обратно. Однако в глазах современников он остался человеком чести, до конца следующим правилам этикета.

В XVIII веке потерпела крах наша миссия в Китае в связи с тем, что русский посланник отказался преклонить перед императором колени таким образом, как этого требовал этикет пекинского двора. В 1804 году Адам Крузенштерн, доставивший с кораблями российское посольство в Нагасаки, описывал с возмущением поведение голландцев. При появлении высокопоставленного японца они сгибались в поклоне под прямым углом, вытянув руки по швам. После неудачной попытки заставить русских поклониться на тот же манер японцы больше не беспокоили их на сей счет. И опять-таки нашим предкам пришлось удалиться ни с чем из-за нежелания соблюсти глупые, на их взгляд, правила этикета[2].