Международный коммерческий арбитраж

Рассмотрев доводы сторон и оценив имеющиеся в материалах дела доказательства, МКАС посчитал необоснованным заявление ответчика об отсутствии у МКАС компетенции на разбирательство настоящего спора. Ответчик неправомерно сослался на первоначальный вариант дополнительного соглашения № 1 к контракту, содержащий неполный текст соглашения. Однако из материалов дела следует, что 16 марта 2004 г. сторонами спора был подписан другой вариант дополнительного соглашения № 1, в котором, наряду с п. 6.2, изложен также в новой редакции п. 9.3 контракта, содержащий арбитражную оговорку о компетенции МКАС. Это соглашение подписано обеими сторонами и скреплено печатями, притом ответчик заверил своей подписью и скрепил печатью также и внесенную им поправку в текст соглашения. Обо всем этом ответчику должно быть известно. При таком положении МКАС пришел к выводу, что подписанное спорящими сторонами дополнительное соглашение № 1 является доказательством, подтверждающим волеизъявление как истца, так и ответчика на разрешение возникающих между ними споров в МКАС. На основании вышеизложенного и в силу п. 1 ст. 16 Закона об арбитраже МКАС признал свою компетенцию на рассмотрение данного дела [67] .

Итак, наличие у арбитража компетенции по разрешению переданного на его рассмотрение спора является предпосылкой арбитражного разбирательства. В связи с этим вопрос о компетенции постоянно находится в центре внимания международного коммерческого арбитража – с момента поступления искового заявления и до вынесения решения, в котором арбитраж обязан обосновать свою компетенцию.

В зарубежной литературе отмечается, что принцип «компетенции-компетенции», несмотря на свое непризнание в ряде стран, как и арбитражное соглашение, имеет как позитивные, так и негативные последствия. Позитивное последствие этого принципа состоит в наделении арбитров правом решать вопрос о собственной компетенции на разрешение спора сторон, как это широко признается в международных конвенциях и национальном законодательстве об арбитраже. В равной степени важно и негативное последствие этого принципа, которое состоит в том, что арбитры рассматриваются не как единственные, а как первые лица, принимающие решение по вопросам о компетенции на рассмотрение спора [68] .

В качестве примера реализации доктрины «компетенция компетенции» рассмотрим ряд дел из арбитражной практики МКАС.

2. Арбитражная практика МКАС

По делу от 25 декабря 2006 г. № 42/2006 на основании анализа условий контракта и дополнения к нему МКАС вынесено аргументированное постановление об отсутствии у него компетенции по рассмотрению спора в связи с чем разбирательство по делу было прекращено.

Иск был предъявлен афганской фирмой к Республике Таджикистан в лице ее Президента в связи с неисполнение таджикской организацией, являющейся несамостоятельным подразделением ответчика, контракта о взаимных поставках, заключенного сторонами 22 апреля 1994 г.

Истец утверждал, что компетенция МКАС вытекает из контракта и дополнения к нему, подписанного сторонами 3 марта 1996 г.

Ответчик заявил об отсутствии компетенции МКАС разрешать данный спор, поскольку между сторонами не было заключено письменного соглашения о рассмотрении спора в МКАС.

Согласно п. 4 § 2 Регламента МКАС вопрос о компетенции МКАС по конкретному делу решается составом. В данном положении и выражена концепция «компетенции компетенции», т. е. право арбитража самому решать вопрос о своей собственной компетенции, отраженное в ст. 16 Закона об арбитраже, который подлежит применению к настоящему разбирательству.

В соответствии с п. 1 § 9 Регламента на истце лежит бремя обоснования компетенции МКАС, которое, по мнению состава арбитража, не может сводиться лишь к ссылкам на контрактные положения. Основной довод истца в пользу компетенции МКАС состоит в том, что поскольку в контракте № 5 предусмотрено разрешение споров в международном арбитражном суде, то указание в дополнении к контракту на арбитражный суд г. Москвы должно рассматриваться как уточнение изначальной оговорки в плане уточнения местонахождения такого международного арбитражного суда в г. Москве, каковым и является МКАС.

Состав арбитража, признавая определенную логику умозаключения истца, не посчитал ее достаточно убедительной, так как она не подтверждается текстом дополнения к контракту. Так, п. 6 дополнения гласит: «Седьмую главу “Ответственность”» исключить и изложить ее в новой редакции…». Употребленное сторонами слово «исключить», по мнению арбитража, однозначно означает, что вся гл. 7 контракта, включая ее положения о порядке разрешения споров, отменяется и заменяется новым текстом, изложенным в дополнении, в котором регулируются вопросы имущественной ответственности сторон.

Далее в п. 7 дополнения указывается о внесении в текст контракта новой (восьмой) главы «Дополнительные условия», в которой в отношении порядка разрешения споров содержалась следующая формулировка: