Международный терроризм и ЦРУ: Документы, свидетельства, факты

Многие обстоятельства упомянутых выше авиационных катастроф не выяснены до сих пор. Но прогрессивная общественность латиноамериканских стран неспроста говорит о возможной причастности ЦРУ к этим трагическим событиям. Кровавый почерк ЦРУ хорошо знаком латиноамериканцам.

Игорь Тимофеев ЗАГОВОРЫ НА КОНВЕЙЕРЕ

«США обычно не прибегают к непосредственному вмешательству во внутренние дела других стран, не оказывают на них нажим и не угрожают им… В особых случаях США могут применять подрывные действия, но такие примеры крайне редки. В отличие от Советов США не используют тайного вмешательства в своей практике международных отношений»[56].

Эти слова принадлежат видному американскому специалисту в области военного и политического планирования Роберту Кубалу. Всякому, кто сколько‑нибудь знаком с историей, они, несомненно, покажутся полнейшим абсурдом. И все же высказывания такого рода в последнее время появляются все чаще и чаще в американской печати. В наши дни, когда так называемая доктрина «борьбы с международным терроризмом» стала краеугольным камнем внешней политики США, в Вашингтоне стараются всеми способами предать забвению «подвиги» ЦРУ, навязать обывателю такую интерпретацию событий недавней истории, которая выставила бы в выгодном свете сегодняшний авантюристический курс Белого дома.

Но в политике, как и в моде, новое — это зачастую хорошо забытое старое, и стоит лишь внимательней приглядеться к событиям дня вчерашнего, как тотчас обнаружатся невидимые с первого взгляда нити, тянущиеся из прошлого в сегодняшний день.

Обратимся к фактам. Вернемся к тем временам, когда ЦРУ делало свои первые шаги на поприще «криптодипломатии» (так стыдливо называют международный терроризм его патриархи из Лэнгли) в районе Ближнего и Среднего Востока.

Начнем по порядку. Богатый нефтью и чрезвычайно важный в стратегическом отношении район Ближнего и Среднего Востока оказался в центре пристального внимания Центрального разведывательного управления США сразу же после учреждения этого ведомства в 1947 году. В конце 40–х годов особое значение в Белом доме придавали укреплению позиций США в Ираке, куда по окончании второй мировой войны устремились жадные взоры американских нефтяных монополий. Частым гостем в Багдаде в те годы был «нефтяной дипломат», представитель компании «Экссон» Говард Пейдж, от которого государственный департамент получал основную информацию о внутреннем положении стран Персидского залива. Бюро ЦРУ, обосновавшееся при американской миссии, было немногочисленным по составу и делало в Ираке свои первые шаги, занимаясь вербовкой местной агентуры и внедрением «своих людей» в различные сферы экономической, общественной и культурной жизни страны.

«Бюро ЦРУ, работавшее в Ираке под дипломатическим прикрытием, — вспоминал американский разведчик У. Ивлэнд, — было столь неукомплектованным, что даже два его секретаря вынуждены были заниматься организацией связи и встречами с агентурой на конспиративных квартирах»[57].

Но это было только начало. В своей книге «Карточные домики: провалы Америки на Ближнем Востоке» У. Ивлэнд воссоздает широкую картину операций ЦРУ, агенты которого действовали на Ближнем Востоке под личиной дипломатов, преподавателей высших учебных заведений, археологов, а также под прикрытием «общественной» организации Ассоциация друзей Америки на Ближнем Востоке[58]

.

В Ираке, в частности, они активно занимались подрывной деятельностью против правительства этой страны. Резидент ЦРУ в Ираке, кадровый разведчик Дик Керин составлял досье на иракских армейских офицеров для их последующей вербовки, внимательно приглядывался к оппозиционно настроенной интеллигенции и студенческой молодежи.

По мере того как ЦРУ медленно, но верно эволюционировало от государственного разведоргана к эффективному инструменту международного терроризма, являвшегося сердцевиной «силовой дипломатии» США, в Лэнгли все острее чувствовали нужду в «сильной личности», руководителе, который не только концептуально обосновал бы необходимость и правомочность широкомасштабных подрывных операций, но и обладал бы достаточно прочными позициями в высших эшелонах власти для того, чтобы поставить эти операции на конвейер.

Таким человеком, снискавшим печальную известность «супершпиона» и «короля криптодипломатии», стал Аллен Даллес, который в 1951–1953 годах занимал пост заместителя, а с 1953 года— директора ЦРУ. Повышение А. Даллеса непосредственно связано с назначением в январе 1953 года его старшего брата Джона Фостера Даллеса государственным секретарем США. Руководство госдепом и ЦРУ, таким образом, перешло в руки семейного клана: высокопоставленные братья, единодушные в апологии насилия и терроризма, в короткий срок запустили на полную мощность зловещий синдикат подрывных операций, диверсий, политических убийств.