Международный вагон<br />(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XX)

ПОРТ КОВЕЙТ. Сюда съезжаются многочисленные мусульмане в ожидании перевезения останков покойного майора Кавендиша для празднования «недели Кавендиш», установленной в честь покойника. По прошествии трех дней, во время которых изуверства дойдут, по опасениям английской полиции, до границ, во много превосходящих празднество Мохаррам, процессия пойдет с останками майора к Элле-Кум-Джере, чтобы похоронить их в специально устроенном мраморном склепе. Для географических судеб мусульманства крайне важно образование этого нового святого места (центра будущих мусульманских средоточий) вместо Иерусалима, Мекки и Медины, в английской зоне влияния, поблизости Индии.

— Ну, и что ж с того? — равнодушно спросил Крац.

Человек в черной шляпе потер руки, хихикнул и снова схватился за газету.

— Я не говорю, сударь, что тут что-то есть! Я ничего не говорю! С какой стати мне говорить! Молчанье, сударь, гробовое молчанье, особенно для моей профессии могильщика!

С этими словами он закатился неистовым хохотом. Между тем дверь начала поминутно хлопать. Один за другим входили посетители диспута и рассаживались вокруг стола. К небольшой кафедре проследовал пастор Питер Вурф, всегда повязанный гарусным шарфом.

Внимание сторожа Краца тотчас же обратилось на пастора, и странный могильщик был им на время забыт.

— Братья, — произнес пастор носовым голосом, — будем продолжать наше собеседование о чудесах господних. Что есть чудо для человеческого ума? Это есть слабость характера, други мои, недостойная лютеранина!

— Неужели, херр пастор! — прошептала старая прихожанка.

— Именно! — твердо отрезал пастор. — Когда к хорошему лавочнику приходит добрый, хороший покупатель, уважаемый во всем городе, что он ему говорит? Он говорит: положи в корзину, добрый друг, то и то, окорок ветчины, кию меду и кило сыра и еще разного товару и отправь это в дом мой. И что отвечает хороший хозяин уважаемому покупателю? Разве он скажет ему: «Оставь в залог часы твои или выложи деньги наличными, прежде чем начну упаковывать»? Нет, но он скажет: «Иди к себе, друг мой, еще не зайдет солнце, как сделаю по слову твоему». И верит хороший лавочник покупателю, и верит покупатель лавочнику, и недоверия нет между ними. И вот, братья, не таким ли должно быть отношение лютеранина к богу? Верю ему без чудес его, и не надо мне в залог ни часов, ни запонок, и не надо чудес ни с неба, ни с подземли, ни в воде, ни в воздухе, для веры истинной и неколебимой!

В зале раздались тихие всхлипыванья. Пастор Питер Вурф сорвал с шеи гарусный шарф и приложил его к очкам. Как вдруг в этой атмосфере, полной уважения и доверия, раздался голос, зазвучавший грубо и резко, как какое-нибудь известие о гарантийном договоре со столбца иностранной газеты. Голос принадлежал сторожу Крацу.

— Желаю возразить! — рявкнул сторож Крац.

Сотни умиленных глаз взглянули на него с явным попреком.

— Желаю возразить! — повторил сторож: — как я есть тот самый человек, который своими глазами видел небесное чудо, вовсе даже против своей совести не будучи католиком! Прошу слова!

— Говори, чадо, — терпеливо ответил пастор Вурф, сокрушенно наблюдая, как все его прихожанки впились глазами в недостойного сторожа и так и задрожали от любопытства.

— Чудо это есть святая истина происшествия, в чем приношу клятву расписанием поездов по всей линии и в жизни и целости своей головы, чтоб ей оторваться на виселице, коли я вру! — торжественно начал Крац, обводя всех сверкающими глазами: — спросите у начальства, коли я беру в рот хмельного или чего прочего, отшибающего память! А только в тот день была темная ночь, и я пошел по службе, стоя у своей будки, и молчал, как всегда, говоря, что молчание золото, а слово серебро. Стою это я у будки и вдруг, не будучи католиком, помолился господу богу о чуде.

— Вот оно, неверие века сего! — грустно воскликнул Питер Вурф.

— Дай, говорю я, господи, мне хорошую собаку — пса для сторожевой службы разведки! И тут в эту самую минуту с неба гав-гав, и прямо мне на руки огро-о-мная собачище-пес с мордой, хвостом и лапами, и язык мне прямо под щеку, а вокруг в тот день, заметьте себе, была полная ночь, и с неба ничего не капало! Прошу объяснить господина пастора, с какой стати приключается этакое чудо с лютеранином, который не есть католик?

Вокруг раздались изумленные возгласы. Прихожанки обступили сторожа тесным кольцом. Каждая из них спешила задать ему богословский вопрос насчет того, была ли собака с плотью или только видение, и не был ли на ней ошейник с номером, или она была беспризорная, и особенно почему сторож Крац попросил собаку, а не выигрышного билета с хорошим номером или сумки с золотом, или, по крайности, новой пары?