Международный вагон<br />(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XX)

Любитель симметрии, американский консул только что дал банкет в честь своего знаменитого соотечественника, генерала Дауэса, прибывшего из Америки в Вену для осимметричивания Европы. Гости разошлись. Парадные огни потушены. Главный мажордом вышел на лестницу и махнул жезлом. Тотчас же все тридцать шесть лакеев, всплеснув фалдочками, поворотились вокруг своей оси и гуськом, один за другим, засеменили вниз, чтоб так же бесшумно исчезнуть, как бесшумно стояли. Когда за последним из них затворилась дверь, мажордом величественно спустился вниз, поднял дверную цепочку и…

Но тут все обычные в таких случаях действия поскакали в обратном порядке, как какая-нибудь фильма, пущенная задом-наперед. Вместо того чтоб запереть входную дверь, мажордом ее хорошенько открыл, вместо того чтобы идти спать, он стал в почтительную позу. И вместо того, чтоб спроваживать и выпроваживать, имея в виду несомненное окончание банкета и близость утра, он впустил именно сейчас крайне элегантного посетителя — высокого, стройного, нарядного джентльмена в бальном туалете и всех джентльменских принадлежностях.

— Фламинго! — пробормотал гость входя.

— На отлете, эксцеленца, — почтительно ответил мажордом, — входите, входите, их высокопревосходительство вас ждут.

Молодой человек быстро вбежал по лестнице, прошел через пустую анфиладу комнат и приподнял одну из портьер. Перед ним, в круглой библиотеке, за шахматным столиком, сидели два человека и мирно доигрывали партию. Один из них… Но, вместо того чтоб описывать эту фигуру, я просто адресую читателя к многочисленным номерам всех континентальных газет от такого-то числа такого-то месяца.

— Здравствуйте, Дельсарт, — лениво проговорил он, даже не взглянув на вошедшего. — Сядьте и обождите минуту.

Шахматная партия подходила к концу. Королева, окрашенная в американские национальные цвета, приперла английского короля при помощи — увы! — двух пешек, отмеченных серпом и молотом. Мат был в высшей степени оригинален, и его стоило бы записать.

— Теперь начнемте, — улыбнулся американский консул, игравший за английского короля. — Говорите, как если б мы с вами были одни!

Дельсарт прикусил губу. Шахматы подействовали на го самолюбие.

Хоть он и состоял на службе у Америки, что в его положении английского атташе при венском английском посланнике было в высшей степени удобно и, можно сказать, неизбежно, хоть он и имел обыкновение прислушиваться к французскому и даже немецкому посланнику, особенно когда они ничего не говорили, — однако все же Дельсарт был англичанином, младшим сыном английского лорда и не потерял надежды стать старшим и занять наследственный стул в палате лордов.

— Ну-с, Дельсарт, — поощрил его черноглазый джентльмен, — какова последняя ваша новость?

— Последняя новость, — сердито вырвалось у Дельсарта, — заключается в следующем. Мы получили предписание негласно поощрять культ майора Кавендиша. Кроме того, собака…

— Ну-с, что случилось с собакой?

— Собака жива, по-видимому, так как труп ее в Гаммельштадте не разыскан. Я надеюсь, вы понимаете всю важность сообщаемых вам сведений. Я надеюсь, вы взвесите их…

— На английские фунты, — ласково докончил американский консул, — не сомневайтесь в этом, Дельсарт. Кстати, какого мнения обо всей этой истории мосье Дэпрэо?

Дельсарт вздрогнул, — мосье Дэпрэо был французским посланником. Через секунду, впрочем, он уже улыбался, принимая из рук консула соответствующий весовой эквивалент, для перевозки которого понадобилось бы не менее двух тележек, если б он не был выражен в символическом виде.

— Вот что, Дельсарт, — прибавил консул, подбрасывая на чек настоящую тяжелую гирьку, — мы вам поручаем немедленно отыскать собаку. Я не говорю — отыскать человека, так как не думаю, что ваше правительство оставило его в живых. Но собаку, дорогой мой, отыскать необходимо.

— Постараюсь, — угрюмо ответил атташе.

Он откланялся, бросил злобный взгляд на шахматную доску, где английский король все еще торчал в углу между двумя большевистскими пешками, а королева Америки, уперши руки в бока, всем своим турнюром из слоновой кости так и напирала на пешки и на короля, — взял перчатки и вышел. Величественный мажордом, усиленно моргая и потирая себе переносицу, встал с места.

— Сидите, я сам за собой запру! — быстро ответил Дельсарт, пробегая мимо него.

Мажордом шмыгнул носом, моргнул одним глазом, потом другим, словно вставлял в них последовательно по моноклю, качнул булавой и тут же погрузился в сон, нашедший на него, прежде чем он успел опуститься в кресло.