Международный вагон<br />(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XX)

В суматохе председатель схватил вместо колокольчика чужой кисет и затряс им в воздухе. Тучи мелкого табаку ослепили парламентские очи и забили парламентские глотки. В чиханьи, кашле, крике турецких, арабских и персидских проклятий, направленных на врага и его тень, оба консула — французский и немецкий — быстро покинули ложу.

— Ну и ну! — бормотал немец, почесывая бороду. — Если б мы догадались насчет Людендорфа, из него вышел бы отличный пророк!

— Парблё! — шипел француз, крутя усы. — Мосье Жоффр мог бы, куда ни шло, сойти за исламиста, или, например, Клод Фаррер!

Один лорд Перси Кокс не бормотал ничего ни в зубы, ни сквозь зубы. Он вышел со столь стиснутой челюстью, что шофер не решился обратиться к нему с вопросом. Лорд Перси бросился на сиденье, надвинул шляпу, поднял воротник, натянул кожаные перчатки и, только когда автомобиль подкатил ко дворцу, сердито тронул шофера кончиком хлыста:

— На загородную дачу!

Через пять минут автомобиль уже огибал великолепное шоссе, ведшее от Багдада до Хамадана. Справа и слева неслись загородные сады арабских и европейских вельмож, богатых купцов и эмирских жен. Сады едва виднелись за высокими глиняными стенами. Но каждый из них был сказочным складом симметричных дорожек с ходящими вдоль них павлинами и цесарками, фонтанов, гротов, бассейнов для купанья, розовых плантаций и кущ из гранатовых и миндальных деревьев, перевитых кудрявыми деревцами хмеля.

Сад верховного комиссара был самым великолепным из всех багдадских садов. От ворот до дворца шла узкая аллея самшита. Вокруг дворца справа и слева стояли две старые чинары, чьи огромные древние стволы казались обтянутыми замшей. Мальчик с галунами ударил в гонг, и с веранды выскочила дюжина английских слуг.

Сэр Перси молча бросил им в руки шляпу, перчатки и хлыст и побежал в глубину дома. Загородная дача была построена на европейский образец, за исключением раздвижной стеклянной крыши. Анфилада комнат вела в центральную круглую залу, полную в эту минуту десятком озабоченных людей, одетых в самые пестрые одежды, несмотря на общий им всем англосаксонский тип. Здесь были индусские шелковые кафтаны, аравийские плащи, курдские княжеские куртки и белые феллахские накидки.

— Здравствуйте, господа! — произнес лорд Перси. — Заседание кончилось ничем. В парламент каким-то образом пробрался большевик и сорвал нам голосование!

— Но это же возмутительная отсрочка, — с раздражением отозвался человек в одежде индуса. — Я организовал индийских мусульман, и мы с минуты на минуту ждем официального шага от Ирака.

— Курды требуют правительственных гарантий!

— Луристанцы готовы признать любую религию, если только она будет объявлена одновременно с войной!

— Египтяне согласны на нового пророка, лишь бы это увеличило число праздников!

— Духовенство настаивает на прибавке, говоря, что лишний пророк — лишний рот…

Эти и подобные возгласы со всех сторон оглушили верховного комиссара.

— Господа, вы знаете, что я приложил все силы, — сердито воскликнул лорд Перси, — и в настоящую минуту нас должны заботить даже не отсрочка и не разговоры в парламенте, а нечто похуже.

Он сделал паузу, оглядел всех и понизил голос.

— Пастор Мартин Андрью, только что прибывший в Багдад, показался мне в высшей степени, в высшей степени… а, да вот и он сам!

Перед собранием, вынырнув из-за шелковой портьеры, появился бледный и взъерошенный пастор, с рассеянными глазами, блуждающей гримасой и густым слоем пыли на сутане и брюках.

Глава тридцать четвертая НОЧЬ НА ЗАГОРОДНОЙ ДАЧЕ

Лица присутствующих потемнели. Несколько пар глаз уставилось на пастора со странным выражением. Мартин Андрью почувствовал холод, пробежавший у него по спине.

— Вот, наконец, и вы, достопочтенный сэр! — произнес человек в одежде индуса, кланяясь пастору с глубочайшим уважением. — Мы рады и счастливы сообщить вам, что у нас все готово. Мы надеемся, что мужество не покинуло вас. В истории Англии, сэр, положительно не будет человека героичнее вас!

По-видимому, эти комплименты не особенно утешили Мартина Андрью.

— Я сказал верховному комиссару, что готов, — угрюмо пробормотал он, садясь за стол. — До сих пор все шло, как по маслу. Мои люди, знавшие меня по здешней работе, собраны и следуют за мной караваном.

— Отлично! — опять произнес индус. — Мы можем, значит, объявить заседание Анти-Коминтерна открытым. Мистер Лебер, приступите к докладу.

Толстяк в одежде афганца открыл шифрованный листик.