Междуцарствие (рассказы)

Сознание - почему бы не обходится со словами, как со знакомыми зверями - больше всего похоже на бесцветный кисель. Не на медузу даже и не на облако, а именно что на ошметок крахмала: примет любой цвет, вкус, и облик по вашему хотению, но сделать это не сможет тот. Кто убежден, что сам он и является этим сознанием. Сгусток, скользкий, не очень приятный на ощупь, но это и правильно: ведь вряд ли далекому от хирургии человеку приятны на ощупь его сердце или почки, а сознание - такой же точно орган тела. В любом случае, эта естественная неприязнь ограждает произвольного человека от желания его потрогать, ненароком навредив. Располагается же сознание нигде, потому что не важно, где оно расположено. Питается непонятно чем, развивается самостоятельно и ему, как и любому прочему органу, безразлично, кому именно принадлежать: организм, поэтому, старается его пометить, присвоить, привязать к плоти. Сознание же знай себе растет, пока растет, а его - нежное - прикручивают к телу веревками, веревки режут его, удерживая; сознанию больно и расти оно прекращает. И тогда, если кто-либо отправится посмотреть на него, то обнаружит лишь комок веревок, выпачканных в слизи: что - выбираясь оттуда обратно, на поверхность жизни - будет означать, что у человека сформировалось стойкое мировоззрение.

А вообще оно бесформенное, податливое, чуть скользкое, легко ранимое, чуткое и розоватое - когда еще не проснувшись, а за окнами - снег.

Теперь возник некоторый порожек: излагаемая история отчасти себя исчерпала, то есть - довела именно до этой черточки. Чтобы ей быть дальше черту надо перейти.

Но тогда, конечно, предыдущее станет прошлым. Дело серьезное, поступок, скажем так, - тем более, что это правда - необратимый. Прежним вам тогда уже не быть.

Вот и нарисуем ее: длинной, для отчетливости, линией.

Съездите вечером, к концу рабочего дня в какой-нибудь микрорайон с новостройками: ну, если живете там, то и ездить не надо. Окна кругом желтые, подсолнечные: конечно, будь вы кем угодно, вы ничем не отличаетесь от тех, кто живет за любым из них - даже если и знаете что-то, чего не знают они, и умеете нечто, чего они даже и вообразить себе не могут. Но ведь вы же не простак, полагающий, что именно на него обращено доброжелательное внимание вселенной.

Впрочем, откуда мне знать о ваших взаимоотношениях с вселенной; что же, возможно, что и обращено, да только что с того: живете вы все равно тут, нет у вас еще одной непрерывной жизни, чтобы жить где-то еще. Вы живете тут, у вас нет даже слов, чтобы объяснить кому-нибудь, даже на пальцах вам не объяснить, где еще вы живете, еще и потому, что ваш случай всегда будет не предусмотрен.

То есть, может быть вы и живете где-то еще, хотя бы только потому, что вам так кажется, а то бы от идиотизма здешней жизни уже бы и умертвились. Только - не то, что другому объяснить, вы и своему уму не можете дать правильное понятие про то, где живете еще. Остается просто жить где угодно и не надеяться растолковать себе то, чего не знаете, тем, что вам известно. Но надо попробовать, надо. Но вы не можете даже отправляться туда, к себе, часто и надолго. Потому что это все равно не туда, куда вы бы хотели попасть. А спросить вам не у кого, потому что именно ваш случай всегда не предусмотрен.

Переселиться туда вам тоже нельзя, потому что для этого надо удавить свое тело, что некрасиво по отношению к жизни, пригласившей нас какое-то время пожить у себя. Между приличными людьми так не поступают. И даже разобравшись во многих Ниточках и Тайнах, вы не отделаетесь от Ниточек и Ловушек - потому что живете здесь, и этот порядок заведен не нами, и, если он такой, то, значит, выдержит поползновения не только отдельных лиц, но даже и больших организаций.

Откуда выходит, что все, по-вашему, существующее там, есть именно тут раз мы не становимся призраками при осознании, что есть тут и есть - там. То есть, значит, их двух и нет вовсе. Может быть это и прискорбно, да что поделаешь.

Свобода - пустой звук, много пустых звуков. То есть, звуков без бумажного смысла. Ее, конечно, нет: где она? Круглая или жидкая? Она есть на секунду, когда прекращается какая-то несвобода: что-то щелкнуло, расстегнулось, отворилось, хрустнуло: с каким-то звуком. С пустым и ничего многозначительно не означающим.

Есть мнение, что знание закона не освобождает от ответственности в гуманитарно-правовой сфере и от подпадания под оный в естественнонаучных отраслях жизни. То же и в умственных процессах, лишь в более мягкой форме: не совсем не освобождает. То есть, если знать что и как происходит, то жить немного легче, но, в общем, ничего не меняется; даже, допустим, если у вас все в порядке с левитацией: куда вам улететь?

Если вы даже и Калиостро, вы же не учили в детстве свое сердце ходить, надавливая на грудь. Все происходящее с вами растет как трава, даже то, что вы придумали сами, так что незачем опасаться, ставя опыты над собой.