Межконтинентальный узел

Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к свидетелю Русакову?

Прокурор: Да. Свидетель Русаков, скажите, пожалуйста, что это был за вечер или вечеринка, когда вместо бокалов употреблялись туфли любимых дам?

Свидетель Русаков: Был такой случай, когда в день рождения одного моего приятеля мы совместно с Пеньковским и его дамой были в Парке культуры, в ресторане «Поплавок». Я был без дамы, и мне не пришлось пить из туфли. То ли чтобы показать свою любовь к даме или, может быть, так принято на Западе, но действительно, Пеньковский налил из бутылки вино в туфлю и выпил.

Прокурор: На какие темы велись разговоры в ваших компаниях?

Свидетель Русаков: Больше всего Пеньковский любил говорить о жареном куске мяса: «Вот здорово было поджарено мясо, с кровью…» и так далее…

Прокурор: Можно сделать такой вывод, что его интересовало лишь как бы вкуснее поесть, выпить, закусить? Ну и знакомства с дамами?

Свидетель Русаков: Что касается знакомств с дамами, то я не могу об этом так сказать. Что же касается его разговоров, то должен сказать, что он в наших глазах был на важной, ответственной работе, был связан с иностранцами и поэтому говорить с нами о многом ему было не положено. И мы считали, что волей-неволей все разговоры он сводил к чисто гастрономическим, бытовым интересам.

Прокурор: У меня нет больше вопросов к свидетелю.

Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас есть что-либо сказать по поводу показаний свидетеля Русакова?

Пеньковский: Русаков правильно показал о времени нашего знакомства. Только хочу сказать суду, что факт встречи Русакова с Винном изложен неточно. Винн привез сигареты мне, а Русакову одну пачку сигарет дал я. Русакова с Винном я не знакомил, так как не считал это нужным. Я его не знакомил ни у машины, ни у гостиницы, и больше Русаков Винна никогда не видел. О Винне я Русакову сказал, что он работник советского посольства в Лондоне, поскольку и советские граждане работают в разных иностранных посольствах.

Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, почему вы обманули Русакова?

Пеньковский: Да, тогда я его действительно обманул.

Председательствующий: Вы хотели воспользоваться машиной Русакова для неофициальной встречи Винна?

Пеньковский: Да. В отношении посещений кафе, ресторанов, квартир наших общих знакомых Русаков показал правильно. Эти встречи были, если так можно сказать, в ресторанной обстановке и не располагали к деловому разговору.

Председательствующий: Подсудимый Винн, знакомил ли Пеньковский вас со свидетелем Русаковым?

Винн: Нет, ваша честь.

Председательствующий: Вы знаете его только как шофера, который подвозил вас?

Винн: Да, смутно я его припоминаю, но у меня в памяти нет точных деталей его внешности потому, что он тогда сидел за рулем машины.

Председательствующий: Товарищ комендант, пригласите в зал заседаний свидетеля Файнштейна… Прошу, свидетель Файнштейн, показать, что вы знаете в связи с делом Пеньковского.

Файнштейн: Я познакомился с Пеньковским в пятьдесят первом или пятьдесят втором году, точно не помню. Познакомил меня с ним мой товарищ по школе в Орджоникидзе, где я рос. Оказалось, что мы с Пеньковским земляки, жили в одном городе, в одно и то же время, правда, учились в разных школах.

На этой почве, на почве воспоминаний о родном городе, о днях детства, о каких-то общих приятелях, и возникло наше знакомство. Оно продолжалось до самого последнего момента в течение всех этих лет. Когда мы познакомились, Пеньковский был полковником, затем он работал в Госкомитете по координации научно-исследовательских работ. Часто, как мне известно со слов Пеньковского, он выезжал за рубеж. Поэтому в наших встречах были длительные пробелы. Обыкновенно он звонил и спрашивал, как там Игорь Павлович или кто-то еще из знакомых: «Если свободны, давайте встретимся». Встречались мы с Пеньковским в разное время, и часто это происходило на стадионе во время футбольных состязаний. Мы смотрели спортивные соревнования, ходили в кино, в театры, обедали в ресторанах, сидели в кафе. Я человек непьющий, вернее, пью очень мало и не видел, чтобы Пеньковский много пил. Утверждаю, что в нашем обществе он выпивал не более ста граммов крепких напитков, а затем переходил на сухие вина. Мы еще над ним посмеивались. Он объяснял это тем, что торопится, что у него дела. Вся его жизнь была расписана по часам: он вечно куда-то торопился. Возвращаясь из-за рубежа, Пеньковский привозил сувениры, зажигалки, брелоки и никчемные вещички, которые щедро раздаривал на моих глазах всем своим знакомым. У Пеньковского был широкий круг знакомств, как он говорил, и я в этом убежден потому, что часто на улице встречались какие-то люди, с которыми он здоровался. Причем это был круг самых разнообразных лиц.