Межконтинентальный узел

- Правильно делают, по-моему.

- Ой ли? Гипертрофированная любовь ко всему своему - даже к тому, что кроваво и темно, - к добру не приводит. Я понимаю, Донской, Радищев, Чайковский, но когда иные радетели квасного патриотизма начинают меня убеждать, что Николай Первый был вполне интеллигентным человеком, чугунку в России построил, мне делается стыдно перед Пушкиным и Лермонтовым.

- Ну, такого рода монархические настроения просто неинтеллигентны, заметил Славин, - и свидетельствуют о малой научной подготовленности собеседника. Не обращайте внимания, нервы сбережете...

- Нервов вообще не осталось, ошметки...

- Скажите, а Тубин в экспедиции всех в преферанс обыгрывает?

- Ах, вам и это известно? Ну и пресса... Да, он играет жестко, красиво играет, школа Иванова, ничего не скажешь.

- Школа Иванова? А кто это?

- Его приятель, математик... Поразительный мужик! Мозг как компьютер... Но он не только математик, он великий артист и психолог. И г р а е т каждого участника пульки, рисует себе его психологический портрет, только поэтому и обставляет всех нас.

- Всегда?

- По-моему, всегда.

- Помногу?

- Да уж не на рубль.

- А куда деньги девает?

- Гуляка... Осталась пара-тройка мужских лет, потом старость, вот и торопится...

- Хорошо его знаете?

- Он к Тубину прилетал в Ялту, когда мы там работали. Я еще снял его в эпизоде, где гоняют на водных лыжах, он утер нос профессионалам.

- У нас нет профессионалов, - улыбнулся Славин. - Наш спорт любительский... Днем слесарь на заводе, а вечером едет в "Лужники" играть против сборной ФРГ, разве нет?

...Славин пошел на съемочную площадку, под свет юпитеров, к Тубину; тот сразу же сказал, что Митя Степанов его старый ДРУГ.

- Хочу сняться в его сценарии, но он мне одних злодеев предлагает, а на злодеях звание народного артиста Союза не получишь, нужна галерея положительных образов, да и премию дают только тем актерам, которые играют передовиков; удивляюсь, как Броневому дали орден за Мюллера...

Славин поинтересовался:

- А какое значение для роли имеет то, что вместо шпал вам повесили кубари на петлицы, Василий Аркадьевич?

- Не понятно? - удивился тот искренне.

- Совершенно не понятно.

- Никто не понимает трепетную душу артиста, - вздохнул Тубин. - А жаль. Если я батальонный комиссар, то и ощущаю себя по-комиссарски... Политрук низшее звено политработников, надо искать свою краску, манеру поведения, а в режиссерском сценарии было: батальонный комиссар. К этому я и готовился, Симонова перечитал, Гроссмана, Бондарева с Быковым, Бориса Васильева... Нафантазировал характер, в сценарии-то один контур, не слова - жестянки, сплошная функциональность... И - на тебе, политрук!

- А какая награда на гимнастерке... Это тоже важно для артиста?

- Невероятно! Однажды я играл в довольно большом эпизоде - роль маршала Мерецкова. Вы себе не представляете, какую летящую радость я испытывал все то время, пока носил маршальскую форму со Звездой Героя...

- А в преферанс это играть не мешало? - усмехнулся Славин.

- Что вы! Какой там, к черту, преферанс! Я не мог взять в руки карты! Я был в образе полководца! У меня сон пропал, врачи седуксен прописали!

- А вы бы Иванова сыграть смогли?

- Егора?

- Да.

- Если б написали, смог. Характер. Камень. Махина. И при этом нежный ребенок. В нем мало кто видит мальчика, решившего доказать миру свое право на мечту. Он же прячется от людей, придумал себе имэдж [выдуманный образ], под ним и живет...

- Но у него ни Звезд нет, ни лауреатств... Лацканы пустые, один характер, - поддел Славин.

- Звезды будут, - убежденно ответил Тубин. - И лауреатство тоже. Обидно, конечно, если посмертно...

- Кто у вас в пятницу проиграл? - лениво поинтересовался Славин. Говорят, рубка была любопытнейшая...

- Гена пролетел как голубь.

- Кульков?

- Да. - Актер расхохотался. - Слыхали историю про то, как хоронили преферансиста, который умер от разрыва сердца, взяв две взятки на мизере?

- Не слыхал.

- Но в преф играете?

- Если только в поезде.

- Тогда поймете... Хоронят покойника коллеги по зеленому столу, скорбно идут за гробом, а один участник пульки шепчет другому: "Если бы я зашел к нему восьмеркой треф, - и кивает на гроб, - он бы потащил не две, а шесть взяток..."

- Странно, я встречался сегодня с Ивановым, - посмеявшись над анекдотом, заметил Славин, - и он не произвел на меня впечатление человека, живущего под имэджем...

- Это, знаете ли, вопрос талантливости... Если вы сразу же замечаете, что человек играет, - тогда, конечно, неинтересно; провинция н а и г р ы в а е т так, что швы видны. Только личность вживается в образ, который ею задуман и выбран... Помните, у Пастернака: "Пройду, как образ входит в образ и как предмет сечет предмет".

- А как бы вы играли Иванова?

- Не понял. Что значит - как бы играл? Так, как его образ написал бы сценарист...

- Допустим, сценарист его не знает. Но вам предлагают материал, где есть ученый, похожий на Иванова... Вы вправе предложить свое прочтение образа?