Межпланетная одиссея космонавта Железякина

Легостаев совсем было ушёл в глубины загадочной волапюкской поэзии когда неожиданно из открытого космоса раздался крик:

– Йо-хо-хо-ааа!

Легостаев высунулся в иллюминатор, посмотрел назад и удивлённо спросил у глядевшего в соседний иллюминатор Центрифуги:

– Что это?

– Космические крючники!

Действительно, за “Бодягой” гналась, постепенно настигая её, небольшая летающая тарелка, больше, в прочем, похожая на старый ржавый таз. Кабины у неё не было никакой, не видно было так же и двигателей, так что было совершенно не понятно, каким вообще образом эта штука летает по космосу. В тазу сидел, поджав по-турецки ноги зелёный инопланетянин с длинной бородой и размахивал зажатым в правой руке огромным крюком.

– Йэ-ха-ха – выкрикнул мерзкий старикашка и проворно закинул свой крюк на “Бодягу”. Он со скрипом заскользил по обшивке, пока не зацепился за какую-то антенну. Испустивший радостный вопль бородач тут же начал, несмотря на бивший в лицо сильный ветер от летящего с большой скоростью спутника подтягиваться к входному шлюзу. Вскоре его таз начал биться по обшивке и выглянувший ещё раз в иллюминатор Легостаев почти перед своим носом увидел безумные глаза на зелёном, обрамлённом развевающейся от ветра бородой лице. Подтянувшись вплотную к шлюзу старикашка начал стучать в него кулаком и угрожающе закричал:

– Отворите! Отворите, паскуды, не то всех порешу!

– Не открывай ни в коем разе! – испуганно зашептал Легостаеву Центрифуга. Если он войдёт, его потом ничем отсюда не выгонишь. Придётся кормить его, поить, одевать и обувать, пузо ему чесать перед сном, знаю я, ко мне как-то залетал уже такой, а я с дуру возьми, да и пусти его… Мы лучше вот что сделаем…

Он побежал в реакторный отсек и принялся откручивать от главного реактора всякие гайки и болты и вскоре, насобирав целую пригоршню, вернулся в кабину и открыв иллюминатор принялся кидать их вдоль борта, стараясь попасть старикашке в голову.

Легостаев же, высунув из другого иллюминатора швабру пытался перевернуть летающую тарелку, то есть таз, так, что бы инопланетянин из него выпал. Вскоре Центрифуга попал особо крупной контрагайкой старикашке прямо в лоб. Крючник на мгновение выпустил из рук свой крюк и схватился за ушибленное место, но и этого мгновения оказалось достаточно храброму и ловкому Легостаеву что бы перевернуть шваброй корыто и вытряхнуть досадного инопланетянина обратно в открытый космос. Избавившись таким образом от неприятного соседства космонавты открыли шлюз и втащили опустевшее корыто вовнутрь. Внимательно осмотрев его они обнаружили на днище какие-то буквы и очистив их от ржавчины прочли:

“Корыто Летучее

Производство фабрики ширпотреба планеты Бигудёвина

Цена – один космический рубль за десять штук”

– Вот и хорошо – заметил Центрифуга – грибы в нём солить будем. У нас в лесу, за космодромом, знаешь, какие грибы знатные!

“Да… – подумал Легостаев – Оказаться бы сейчас где-нибудь на Земле, взять корзинку, купить бутылку водки и пойти за грибами… Сесть на электричку, уехать куда-нибудь подальше, лечь где-нибудь на поляне, выпить водку, грибы можно и не собирать, а просто лежать и смотреть в небо. В настоящее синее небо с облаками, а не на эти паскудные звёзды…”

А тем временем космический спутник “Бодяга” как раз и приближался к самой паскудной в этом полушарии космоса звезде – Юпитеру. Космонавты не собирались залетать на неё но всё же дистанция до звезды оказалась не достаточной, что бы безопасно миновать её и вскоре “Бодяга” оказалась в поле действия её магнетизма.

Скорость корабля неумолимо нарастала и спиральные кольца силы притяжения Юпитера были уже явно видны сквозь запотевшие иллюминаторы. Опасная ситуация требовала немедленного решения. Центрифуга с силой принялся думать…

– Ты вот что… – обратился он наконец к Легостаеву, в порыве отчаяния забившемуся в угол кабины и трясущимися руками пытавшемуся сделать себе инъекцию цианида – Вот что… Ты это… Погоди себя травить пока… Ты мне ещё пригодишься… Послушай, что я придумал.

План Центрифуги был поистине прост и действеннен. Он состоял в том, что бы привязать Легостаева прочной верёвкой и выпустить в открытый космос. Другой конец верёвки находился бы в руках у Центрифуги, который оставался бы в корабле и следил, что бы Легостаева не затянуло в пучины вселеной. Легостаев же в свою очередь почистил бы корабль снаружи от налипших на него космических ракушек и других форм жизни и забил бы на место наиболее выступающие над обшивкой гвозди. Таким образом сила трения корабля о космос уменьшилась бы и он в соответствии с естественными законами физики сразу бы остановился.

Да, ещё Центрифуга дал Легостаеву мокрую тряпку, что бы протереть снаружи запотевшие иллюминаторы, а то не видно ничего.

Подойдя к висевшему на стене кабины большому гербу Советского Союза Центрифуга с усилием оторвал от него серп и молот и торжественно вручил инструмент Легостаеву.

– Во! – он указал на серп – Этим будешь скоблить, а этим – он указал на молот – забивать гвозди.