Межпоколенческая коммуникация

Обычно термин устаревшая лексика используется как обобщающее понятие по отношению к терминам историзм и архаизм. К историзмам относят устаревшие слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением тех реалий, которые они называли. Под архаизмами понимаются лексические единицы, описывающие существующие реалии, но вытесненные по внеязыковым или языковым причинам из активного употребления. Таким образом, церковная лексика относилась к разряду архаизмов в советский период, поскольку, по словам С. И. Ожегова, «сохранилась только в узком кругу верующих и в профессиональной речи духовенства» (Ожегов 1953, 80). Толковые словари русского языка обычно сопровождали церковную лексику пометками устар., церк., церк.-книж., церк. -слав.

Несмотря на достаточно очевидный процесс возрождения полузабытой религиозной лексики в русском языке, нельзя не отметить, что среди носителей языка уровень знания и владения подобной лексикой может существенно различаться в зависимости от возраста, уровня образования, степени религиозности, регулярности посещения церковных служб и прочих факторов. На наш взгляд, именно возрастной фактор может оказаться определяющим в выявлении различий в пассивном и активном владении религиозной лексикой.

Как известно, к пассивному лексическому запасу нередко относят слова, которые стали менее употребительны и круг использования которых снизился. Отметим, что в лингвистике существует несколько подходов к пониманию пассивного словарного запаса. Одни исследователи считают, что к пассивному запасу относится «часть словарного состава языка, понятная всем владеющим данным языком, но малоупотребительная в живом повседневном общении» (Сороколетов 1979, 199). В таком понимании к пассивному словарю относятся устаревшие, но не выпавшие из словарного состава языка слова, а также неологизмы, которые еще не стали достаточно частотными. В данной же работе используется иное понимание пассивного запаса: «часть словарного состава языка, состоящая из лексических единиц, употребление которых ограничено особенностями означаемых ими явлений (название редких реалий, историзмы, термины, собственные имена) или лексических единиц, известных только части носителей языка (архаизмы, неологизмы), используемых только в отдельных функциональных разновидностях языка» (Арапов 1990, 369). Здесь важно то, что часть слов пассивного запаса может быть совершенно неизвестна некоторым носителям языка, что создает очевидные препятствия для понимания текстов или коммуникативных актов, которые содержат устаревшую лексику пассивного запаса.

2. Опрос по использованию и пониманию церковной лексики

Летом 2004 г. в Москве и Санкт-Петербурге был проведен лексикологический и социолингвистический опрос с целью выяснения вопросов, связанных с употреблением слов из разряда церковной лексики в современном русском языке. Анкетирование было нацелено на то, чтобы уточнить статус слов, которые редко употреблялись в советское время, но, как утверждают некоторые лингвисты, стали более активно употребляться в русском языке в постсоветский период. Анкетирование было также направлено на то, чтобы установить, понятно ли значение отобранных церковных слов, можно ли считать подобные слова модными и престижными, и как относятся информанты к тому, что подобные слова «возвращаются» в русский язык. Центральной задачей анкетирования было установление значимости возрастного фактора в вопросе пассивного и активного владения религиозной лексикой носителями русского языка.

В анкетировании приняли участие 132 человека: студенты Санкт-Петербургского и Московского университетов, члены их семей, сотрудники московского института Океанологии АН, а также сотрудники петербургского института Арктики и Антарктики АН Российской Федерации. Из 132 анкет 117 были заполнены целиком и использованы при анализе данных опроса. Среди 117 участников опроса было 48 % мужчин и 52 % женщин. По возрасту участники анкетирования распределились следующим образом: в возрасте до 20 лет — 13 %; от 20 до 30 лет — 19 %; от 30 до 40 лет — 13 %; от 40 до 50 лет — 11 %; от 50 до 60 лет —14 %; от 60 до 70 лет — 21 %; старше 70 лет — 9%. Группа респондентов в целом отличалась высоким уровнем образования: неполное среднее образование — 7 %; среднее образование — 22 %; неполное высшее и высшее образование — 46 %; аспиранты — 8 %; кандидаты и доктора наук — 17 %.