Межпоколенческая коммуникация

Хорьков. Где я найду другую? Хорошо, что случай свел меня с Марьей Андревной, я ее узнал, полюбил... Да поверьте же вы мне, что я так люблю Марью Андревну, что никого не могу видеть, кроме нее... Я и не думал, что так могу полюбить. Я измучился в последнее время... Вы видите, я плачу... Я не могу жить без нее.

Хорькова. А коли любишь, так откройся — это всегда так делают.

(«Бедная невеста», разговор между матерью и сыном)

Дополнительные данные о характере коммуникации между сыновьями и родителями были получены в результате опроса более 500 мужчин в возрасте от 12 до 87 лет (Morman & Floyd 2006), при среднем возрасте в 40 лет, которых просили в свободной форме изложить свои взгляды на эффективное и приносящее удовлетворение общение, в котором участвуют сыновья и родители. Статистический анализ показал, что с точки зрения мужчин для удовлетворительного общения важно, чтобы сыновья выказывали уважение к родителям (47 %). Как отметил один из участников опроса: «Хороший сын всегда выражает уважение к отцу и матери, уважает их жизненный опыт, и хороший и плохой, показывает понимание того, что родители многим пожертвовали для блага ребенка». По мнению другого участника опроса, «сыновье уважение родителей не означает, что сын отказывается от своих взглядов и представлений» (Morgan & Floyd 2006, 51). На втором месте по важности участники опроса поставили независимость и ответственность сыновей (25 %), которые они проявляют в общении с родителями и в своем поведении в целом. Далее были указаны такие качества, как обращение к родителям (в основном к отцам) за советами (22 %), послушание (21 %) и проявление любви (21 %). Большинство участников опроса подчеркивали желательность взаимообразного характера перечисленных свойств для качественного и приносящего удовлетворение общения.

Конечно, сыновье уважение не следует путать с приниженностью и беспрекословным послушанием, а также с проявлениями авторитарного характера родителей при общении со взрослыми детьми, что прекрасно продемонстрировал А. Н. Островский в своих пьесах:

Кабанова. Если ты хочешь мать послушать, так ты, как приедешь туда, сделай так, как я тебе приказывала.

Кабанов. Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!

Кабанова. Не очень-то нынче старших уважают.

Варвара (про себя). Не уважишь тебя, как же!

Кабанов. Я, кажется, маменька, из вашей воли ни на шаг.

Кабанова. Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не сдыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят.

Кабанов. Я, маменька...

Кабанова. Если родительница что когда и обидное, по вашей гордости, скажет, так, я думаю, можно бы перенести! А, как ты думаешь?

Кабанов. Да когда же я, маменька, не переносил от вас?

Кабанова. Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать.

Кабанов (вздыхая, в сторону). Ах ты, господи. (Матери.) Да смеем ли мы, маменька, подумать!

(«Гроза», диалог взрослого сына с пожилой матерью

Коммуникативное поведение критически настроенного родителя можно описать как «автоматически оценивающее, ироничное, порицающее, наказывающее, обвиняющее, ищущее виновного, приказное, авторитарное, запрещающее, догматичное, претендующее на правоту, указывающее как правильно, проводящее границы» (Гойхман, Надеина 2006, 218). Типичными интонациями для подобного доминантного коммуникативного поведения оказываются следующие: «громко или тихо, твердо, высокомерно,⁷ насмехаясь, иронически, цинично, саркастически, остро, ясно, с нажимом» (Там же). Постоянные поучения приносят удовлетворение поучающему, который, в силу разницы в статусе, в возрасте и семейной позиции, часто не задумывается об эффективности такого общения или же о степени удовлетворения, которое от подобного общения получает собеседник:

Кабанова. Что ты сиротой-то прикидываешься? Что ты нюни-то распустил? Ну какой ты муж? Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?

Кабанов. Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.

Кабанова. Как зачем бояться! Как зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет? Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить.

Кабанов. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!

Кабанова. Так, по-твоему, нужно все лаской с женой? Уж и не прикрикнуть на нее и не пригрозить?

(«Гроза», диалог взрослого сына с пожилой матерью)