Межпоколенческая коммуникация

Кабанова (одна). Молодость-то что значит! Смешно смотреть-то даже на них! Кабы не свои, насмеялась бы досыта: ничего-то не знают, никакого порядка. Проститься-то путем не умеют. Хорошо еще, у кого в доме старшие есть, ими дом-то и держится, пока живы. А ведь тоже, глупые, на свою волю хотят; а выйдут на волю-то, так и путаются на покор да смех добрым людям. Конечно, кто и пожалеет, а больше все смеются. Да не смеяться-то нельзя: гостей позовут, посадить не умеют, да еще, гляди, позабудут кого из родных. Смех, да и только! Так-то вот старина-то и выводится. В другой дом и взойти-то не хочется. А и взойдешь-то, так плюнешь, да вон скорее. Что будет, как старики перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю. Ну, да уж хоть то хорошо, что не увижу ничего.

(«Гроза», монолог Кабановой, пожилой женщины)

Обратим внимание на коммуникативную адаптацию собеседников, которая хорошо заметна в апокалиптически окрашенных беседах Феклуши и Кабановой. Примечательно, что если в разговорах с сыном Кабанова проявляет качества доминантного собеседника, то в диалогах с Феклушей она становится мобильным собеседником, с готовностью поддерживающим коммуникацию на отвлеченную тему:

Феклуша. Тяжелые времена, матушка Марфа Игнатьевна, тяжелые. Уж и время-то стало в умаление приходить.

Кабанова. Как так, милая, в умаление?

Феклуша. Конечно, не мы, где нам заметить в суете-то! А вот умные люди замечают, что у нас и время-то короче становится. Бывало, лето и зима-то тянутся-тянутся, не дождешься, когда кончатся; а нынче и не увидишь, как пролетят. Дни-то и часы все те же как будто остались, а время-то, за наши грехи, все короче и короче делается. Вот что умные-то люди говорят.

Кабанова. И хуже этого, милая, будет.

Феклуша. Нам-то бы только не дожить до этого,

Кабанова. Может, и доживем.

(«Гроза», диалог двух пожилых женщин)

Препятствием для эффективной коммуникации с пожилыми людьми является эйджизм. Эйджизм в отношениях к пожилым, дискриминация по возрастному признаку, вызывает озабоченность, поскольку имеет негативные последствия для пожилых людей. Эйджистское отношение в частности связано с изменением характера общения (использования снисходительных форм в общении, чрезмерное коммуникационное приспособление, сюсюканье, или, напротив, намеренное отсутствие какой-либо адаптации в общении и грубость), которое имеет нежелательные последствия для психического и физического здоровья пожилых людей. Хотя в целом в отношениях к пожилым людям существуют негативные предубеждения и стереотипы (Kite & Johnson 1988), отношение к конкретным пожилым людям, бабушками и дедушкам, прабабушкам и прадедушкам, пожилым коллегам по работе, пожилым соседям по дому часто оказывается положительным (Williams & Nussbaum 2000; Harwood et al. 2005).

Негативное отношение по возрастному признаку уменьшается при увеличении контактов между пожилыми и молодыми людьми (Pettigrew et al. 2000). Важным оказывается и продолжительность коммуникативных контактов, и их качество. Под качеством коммуникативных контактов понимается совокупность характеристик коммуникации, таких как статус участников, активная роль в общении, возможность самораскрытий при разговоре, а также и социально-психологическая атмосфера, в которой проходят коммуникативные контакты. Определенную роль играет и половой фактор в общение через поколение: бабушки чаще поддерживают более тесное общение с внуками и в большей степени готовы посвящать себя общению с ними, чем дедушки (Somary & Strieker 1998). Также оказывается важным и возраст бабушек и дедушек — в целом, более молодые бабушки и дедушки поддерживают более частые коммуникативные контакты со своими внуками, чем более престарелые люди (Williams & Nussbaum 2001).

В недавнем исследовании на Тайване (Lin & Harwood 2003) была выявлена интересная зависимость между полом коммуникантов и уровнем удовлетворения при общении между внуками и внучками и бабушками и дедушками. Было установлено, что тайваньские внучки отмечают меньший уровень удовлетворения, которые они получают от разговоров с своими бабушками и дедушками, а также испытывают меньшую эмоциональную близость по отношению к своим старшим родственникам. Авторы выдвигают гипотезу о том, что традиционная китайская мысль о предпочтительности сына, а не дочки, оказывает влияние на дочек и на внучек в их отношениях к родственникам. Предпочтение, которое отдается сыну, проявляется во многих китайских ритуалах: например, в традиционном обряде торжественного принятия гостей, в похоронной церемонии, в поклонении духам предков женщины или вообще не участвуют, или могут играть лишь второстепенную роль. Дискриминационные практики в отношении китайских девочек сказываются, вероятно, на том, что у них в целом труднее складываются отношения с бабушками и дедушками. Как известно, в российских условиях социализация девочек проходит совсем по-иному, что способствует большей эмоциональной близости со старшими родственниками.