Межвидовой дрифт Гейзлера (СИ)

- Я попрошу их зайти к вам, доктор Гейзлер, - учтиво предложил Гофман.

- Ох, да хватит, зовите меня Ньют, - по привычке отмахнулся Гейзлер, которого уже начало трясти от всех этих пафосных обращений на вы и по званиям. Вот только математики явно не поняли, что он не шутил.

- Я в состоянии перейти коридор без охраны, - сообщил Ньютон военному, - увидимся, - махнул он рукой математикам, и быстро зашел на свое будущее рабочее место, где даже не удосужились включить свет.

- Прекрасно, - проговорил биолог, и пошарив ладонью по стене, нашел выключатель.

Свет с тихим переливчатым треском замигал и включился, освещая просторную лабораторию, где и в правду уже были расставлены все многочисленные образцы органов и тканей кайдзю. Все емкости были подключены, и органы неспешно и спокойно плавали в своих аквариумах или стояли на столах в разноразмерных банках. И у стены рядом с рабочим столом стоял самый большой аквариум с поврежденным мозгом детеныша Отачи. Ньютон улыбнулся и кинул куртку на ближайший стул, обошел расставленные на полу коробки и направился к мозгу.

- А ведь почти как дома, - хмыкнул биолог, осматривая свой кабинет, столы для препарирования, не распакованные наборы колб, реагентов и скальпелей, чистое новое оборудование и компьютеры. Вот только, все же, не хватало ставшей такой привычной, желтой разделительной черты на металлическом полу и половины Германна.

- Ой, драсте, - послышался бодрый голос со стороны двери.

Ньютон обернулся и увидел в дверях бодрого мужчину, на вид лет тридцати, в растянутой оранжевой футболке, обесформленных джинсах и потертых белых кроссовках. Он зачем-то надел белый халат, что придавало ему какой-то чудаковатый вид, который только дополняли растрепанные светлые волосы и пластырь на правой щеке. И по донному его говору и чертам лица можно было сказать, что он американец.

- Привет, - улыбнулся Ньютон.

- Доктор Готтлиб? – спросил парень.

- Гейзлер, - поправил Ньютон, глядя, как мужчина пробирается к нему через завалы коробок, прижимая к груди планшет.

- Да, точно, простите, должен был догадаться, - улыбнулся растрепанный мужчина и протянул руку, - Джонатан Китч.

Ньютон пожал руку новому коллеге и улыбнулся. Этот парень, хоть и выглядел неряшливым, казался куда приятнее здоровенного Гофмана в кабинете Германна.

- Я на связи и систематизации работаю. Кофе могу варить, бумаги разбирать, пробирки мыть. В общем, все, что вам будет необходимо. Зовите меня или Жаннин. Лучше меня, она немного… привередлива в работе.

- Обязательно, - кивнул Ньютон и начал закатывать рукава, скорее по привычке, чем для того чтобы открыть татуировки.

- Воу, - на выдохе сказал Джонатан, не в силах отвести взгляда от рук Гейзлера, - они реальные?

- Ну да, - пожал плечами Ньютон и не смог сдержать улыбку, хоть он и не говорил об этом, но ему всегда нравилось, какой эффект производят его татуировки на окружающих. И неважно положительно они реагируют или нет.

- А этого я помню, - с дерганной улыбкой сказал Джонатан, осторожно указывая на одного из кайдзю на левой руке биолога, и взгляд американца на мгновение стал потерянным, - он вышел на побережье Майами, там моя сестра … жила, - он выдохнул и хмыкнул, - ладно, вам помочь с коробками?

- Да, было бы неплохо, - кивнул Ньютон, еще раз осмотревшись вокруг.

***

- … Нет, только по порядку. Разделять изучение разлома в разных состояниях для сравнения сразу не стоит, хотя бы из-за того, что мы еще не вычислили формулы для обозначения этих состояний, - сказала Элизабет и строго нахмурилась, прожигая взглядом Гофмана.

- Согласен с миссис Эзенштерн, - сразу ухватился за возможность положить конец двухчасовому спору Германн.

- Так только время тратить, - недовольно скривился Гофман.

- Что ж, - словно не замечая недовольства коллеги, сказал Германн, невольно посмотрев на часы, которые уже показывали половину одиннадцатого, - нам удалось составить план работы.

- Сегодня приступать поздно уже, - сонно напомнил Акиро, он уже несколько раз в разных формах напоминал о том, что рабочий день давно закончился. Еще после первого такого намека, Германн был в шоке. Рабочее время? Как о таком можно думать, когда от их работы зависит безопасность человечества? И он собирался по полной отчитать японца, но быстро понял, в чем проблема, просто посмотрев на свою «команду». Они не видели угрозы. Не верили в возможность опасности. Не работали рядом с разломом и не знают, каково видеть, как формула «кайдзю явления» оживает, как через разлом точно по вычисленному расписанию проходит монстр, и не были в пункте управления на связи с пилотами. Их работа всегда безопасна. Кабинеты, преподавания, расчеты.

- Сегодня, да, - сухо произнес Германн, снимая очки, - но я сразу хочу объяснить ситуацию. Здесь не технический колледж и не научные слушания, так что я не потерплю несерьезного отношения и просчетов. От этой работы зависят жизни живых людей. И, если потребуется, мы будем работать без отдыха, и чтобы я даже не слышал от вас возражений. Если кого-то это не устраивает, подавайте прошение о переводе.