Межвидовой дрифт Гейзлера (СИ)

Время шло, и к концу первого месяца на Токийской базе, Ньютон искренне полюбил столовую, и не только за “изысканное” меню, которое практически полностью состояло из рыбных блюд и риса, но в первую очередь за единственную возможность просто поболтать с Германном. Удивительно, их разделял всего лишь коридор, но на деле это оказалось огромным расстоянием. Хотя, биолог мог легко его преодолеть и ворваться в обитель математиков, что он и делал по началу, как только на его рабочем месте становилось совсем тоскливо. Вот только это привело лишь к серьезному выговору от Германна на тему рабочих отношений, авторитета перед подчиненными и рабочем времени. Да и отношения с исследовательским отделом у Ньюта не особо заладились. Казалось, никто из математиков не понимает, почему биолог говорит с ними на «ты». А его подростковые обращения вызывали недоумение, а стоило Ньюту заговорить об этом с Германном, как он лишь хмыкнул, и сказал: «А чего ты хотел? Они серьезные люди, а ты еще и их начальник, конечно, они будут вежливы, но при этом субординацию никто не отменял».

Так и проходили дни в Токийском Шаттердоме – раздельная работа, отдельные кабинеты, общее дело, но разные исследования, и только в столовой Ньютон чувствовал, что все осталось по-прежнему.

Без трех минут три Гейзлер подхватил со своего стола папку и бодрым шагом вышел из своей лаборатории, легко пересек коридор и без стука ворвался в кабинет математиков.

-… Это если учитывать периодичность проходной способности, - натянуто закончил фразу Гофман, почти агрессивно стирая надписи со своей доски.

- Учитывать? Не заставляйте меня повторять вам элементарные вещи, растяжимость разлома была установлена еще три дня назад, мы не возвращаемся к этому вопросу, - отмахнулся Германн, поворачивая голографическую модель разлома, и быстро вбивая какие-то данные.

- Доктор Готтлиб, - бодро позвал Ньютон, так и не пройдя вглубь идеально чистого кабинета, и сразу же привлек всеобщее внимание.

- Добрый день, - сдержанно поздоровалась профессор Эзенштерн, на мгновение оторвавшись от компьютера.

- Привет, - махнул рукой Ньютон и выжидающе посмотрел на Германна.

- Вы что-то хотели, доктор Гейзлер? – после недолгой паузы спросил Готтлиб и поправил свои круглые очки, отчего он внезапно напомнил Ньютону его школьного преподавателя по физике.

- Да, можно вас на пару минут, - деловито позвал биолог. Говорить с другом так официально было почти смешно, но Гейзлер держался, как мог. Тем более что недавно Германн устроил ему настоящий разнос, за то что «Ньютон позорит его перед коллегами». А Гейзлер всего лишь по привычке заскочил к математику и с бодрым «Герм, ты не поверишь!» стал рассказывать об электромагнитной железе Громилы и ее действии, которое Ньютону удалось понять при изучении раздавленного органа. В тот день Джонатана не было в лаборатории, а Гейзлер не мог не рассказать о своем открытии. Но оказалось, что вся команда математического отдела была в шоке от внезапного вторжения и бурного неформального общения Ньютона.

Готтлиб потер переносицу и недовольно поджал губы, но все же поднялся из-за своего стола и вышел в коридор к биологу.

- Что? – коротко спросил Германн, разглядывая растрепанного коллегу.

- Третий час, пошли обедать, - пригласил Ньютон, удобнее перехватив папку.

- Ради этого ты меня выдернул? – строго и тихо спросил Германн.

- Ну, тебе же нужно есть, - пожал плечами биолог, словно не замечая тона коллеги, – и у тебя там полно народа, за полчаса ничего не катастрофического не произойдет.

- Вот именно, пока меня нет на рабочем месте, боюсь, работа с места и не сдвинется, - безрадостно сказал Готтлиб. – А тебе разве не нужно работать?

- Нужно, - кивнул Ньютон, - поэтому пойдем в столовую, - Гейзлер подхватил математика под локоть и потащил его с собой.

- Я сам могу, Ньютон, - строго шикнул Германн, высвобождаясь и обреченно вздыхая, направился за биологом к общей столовой.

- Ну что ты хмуришься? Я же знаю, что ты в три обедаешь всегда, да по тебе часы обычно сверять можно, так что не делай вид, будто я тебя отрываю от работы, - с веселой улыбкой заметил Ньютон, слишком хорошо зная своего друга. За пять лет совместной работы биолог не только успел свыкнуться с заскоками математика, но и изучить их. Хоть сам Ньютон и не понимал, как можно каждый свой шаг вписывать в какой-то график и все делать строго по расписанию и на основе инструкций. И, более того, Германн не только упорядочивал все, к чему прикасался, но еще и жутко нервничал, если что-то шло не по плану, или кто-то не укладывался в его расчеты. Гейзлер это прекрасно знал: Германн настолько не переносил его стиль работы, что настоял на разделительной линии в их бывшем совместном кабинете. Тоже один из способов все держать под контролем и как-то оградиться от раздражающего фактора.

- И зачем ты папку взял? – настороженно спросил Германн, когда ученые уже добрались до столовой и успели наполнить свои подносы.