Мгла

 Он засовывает конверт под мышку, когда берет в свои ладони два стакана воды. Я молча смотрю, как он ко мне идет. Он скинул пиджак от своего костюма, как только мы вошли в квартиру, прежде чем ослабить галстук. Это лишь незначительное изменение, но это его меняет. Его волосы поймали ветер, когда мы стояли на крыше, и, не смотря на то, что в лифте он провел по ним рукой, ничто не смогло их приручить. Сейчас он выглядит по–другому, это отличается от любого другого раза, когда я его видела. Он мягче, меньше все контролирует.

 Я беру стакан воды, когда он его предлагает, выпиваю половину. Он внимательно за мной наблюдает, прежде чем забирает у меня стакан и ставит его рядом со своим на большой стальной журнальный столик.

– Открой его. – он кладет конверт в мою руку.

Я смотрю на конверт.

Мисс Лейн.

Это все, что на нем написано. Чернила черного цвета; почерк мужской. Совершенно очевидно, что он подписал его, но не ту карточку, которая была вместе с утонченным букетом цветов, который был доставлен в бутик во второй половине дня. Я отчаянно пыталась скрыть карточку от взгляда Сесилии, но она явно увидела ее через плечо. Об этом свидетельствовало ее стервозное отношение во время оставшейся части моей смены.

 Я смотрю снизу вверх в его темные глаза, прежде чем бросить свой взгляд обратно на конверт. Переворачиваю его в своих руках, зацепив ногтем плотную бумагу.

Открытка легко выскальзывает. Она захватывает дух. Работа на лицевой стороне такая яркая, как все, что вы увидите, выставленным в музее. Цвета яркие, а дизайн подкупает. Я просматриваю ее, мои глаза останавливаются на безошибочной подписи, нацарапанной в нижнем углу.

– Она прекрасна, – начинаю я, прежде чем бросить свой внимательный взгляд на его лицо. – Это фотография работы Брайтона Бека?

 Его правая бровь выгибается во время неуловимого движения головы, когда он ее чуть–чуть наклоняет.

– Ты знакома с работой Брайтона Бека?

 Я пробегаюсь пальцы по своему подбородку.

– Да. Это фото из журнала Voyage. Он написал ее после рождения своего сына. Думаю, он передал ее в детскую больницу в Париже. Они продают открытки с фотографией работы в магазине подарков, чтобы собрать деньги на оборудование.

 Он изучает мое лицо, выражение его лица нельзя прочитать. Я должна рассказать ему, что знаю, что все об этом, потому что моя бабушка любила Брайтона Бека с такой страстью, которая могла сравниться лишь с ее обожанием музыки и ее жаждой к литературе. Когда она купила одну из его акварелей на аукционе, то была легкомысленной. Она повесила ее над изношенным кожаным креслом в библиотеке своего дома. Каждый раз, когда я приходила туда, чтобы поговорить с ней, то заставала ее, рассматривающей картину. Я следила​ за карьерой художника с момента ее смерти.

– Я могу открыть открытку? – нерешительно спрашиваю я, желая нарушить молчание.

– Пожалуйста, – говорит он, двигая своим подбородком в сторону моих рук.

 Я мягко улыбаюсь, прежде бросить взгляд вниз на открытку, удивление, внутри меня ждал сюрприз.

Глава 20

Габриэль

 По сравнению с примечательными отношениями, которые были в моей жизни, я до сих пор еще не знаю Айлу Лейн. В общей сложности мы провели вместе не более нескольких часов. Она на много лет моложе меня. Она занимает должность начального уровня в одном из многочисленных бутиков, которыми владеет моя компания. Она была честна в своем заявлении на работу, когда упомянула, что на один лишь год отказалась от мысли учиться в общественном колледже. Она собиралась получить степени бакалавра в музыке, но, видимо, решила временно это отложить на потом.

 Я получил две степени в Принстоне. Я на «ты» со многими самыми влиятельными людьми в мире. У меня есть несколько квартир на разных континентах, и я почитаю искусство, потому что нахожу это подкупающим таким образом, о котором многие люди не имеют понятия.

 Тем не менее, теперь, когда я смотрю на Айлу, рассматривающую открытку, которую купил месяц назад, я испытываю благоговейный трепет. Я вошел в сувенирный магазин больницы в Париже после того, как посетил там одного из наших руководящих работников. Сотрудница была там после несложной операции, вместе со своим мужем, они стоя следили за их новорожденной дочерью.

Открытки сразу же бросились мне в глаза. Я не являюсь другом Брайтона Бека, но у нас есть общие знакомые и опыт хождения по коридорам таких учреждений; когда я шел к выходу, то это было унизительно. У меня всегда было здоровье, и увидеть детей, борющихся с их болезнями, было достаточно, чтобы побудить меня купить все открытки, которые у них были.

 Я засунул их в шкаф в моем кабинете, когда вернулся в Нью–Йорк, но сегодня, думая о дне рождения Айлы, мне захотелось подарить ей одну из них.

 Обычно я делегировал работу по выбору подарка на свою ассистентку, но с Айлой я хотел чего–то большего. Я хотел, чтобы подарок быть личным. Я хотел, чтобы ее лицо засветилось, когда она увидела бы открытку, даже если я думал, что ее реакция будет ограничиваться комментарием о красоте дизайна.