Мгла

Этот день уже ощущается гораздо тяжелее, чем я могу справиться​. Возможно, если бы я не прочитала слова саоей матери, желающей мне счастливого дня ​​рождения, то чувствовала бы себя более эмоционально стабильной для того, чтобы поговорить с ним. Письмо было наполнено сантиментами, хотелось бы, чтобы это было правдой, но, к сожалению, каждое слово было завуалированной попыткой манипулировать мной, чтобы я дала ей то, что она хочет. Это не имеет ничего общего к нашим с ней отношениям, все дело в деньгах.

 Я скрещиваю свои руки на груди. Может быть, это попытка оградить себя от дальнейших повреждений.

Может быть, это ничего больше, чем моя потребность оставаться непоколебимой, касательно тех решений, которые я приняла ранее, когда оставила в его гостиничном номере поздравительную открытку и билеты, которые он мне подарил.

– Нечего обсуждать, мистер Фостер. Это было ошибкой. Я сожалею, что это вообще произошло, и этого больше никогда не повторится.

Глава 26

Габриэль

И в этом месте я обычно прекращаю это «невыгодное дело» и ухожу. У меня нет таких дискуссий с женщинами, потому что я никогда не видел в них необходимости. Всякий раз, когда я был с женщиной, и оказывалось, что связь должна была сойти с намеченного курса, а я хотел, чтобы все оставалось на своих местах, то я все заканчивал. Инвестирование моего времени и энергии в кого–то, с кем, я точно знаю, что не буду видеться дольше нескольких недель, – это расточительно. В Манхэттене явно не наблюдается недостатка женщин. Однако, здесь лишь одна Айла Лейн.

– Это не правда. – Моя челюсть напрягается. – Это не было ошибкой, Айла. Это был один из самых незабываемых вечеров, которые у меня когда–либо были.

Она мигает.

– Ты не должен этого говорить. Я не собираюсь из–за этого разваливаться на части.

 Мне не нужно слышать эти слова, чтобы понять.

 Но, она не понимает того, что из–за ее слов я уже разваливаюсь на части.

– Я прошу прощения за то, что этим утром уехал в спешке. – я двигаюсь ближе, но она отступает к двери, сохраняя расстояние между нами. – Я столкнулся с проблемой, которая не могла ждать. С ней нужно было немедленно разобраться.

– Ты – занятой человек. – она пожимает плечами. – Я понимаю. Ты должен был уйти.

 Я не видел ее такой раньше. Она закрыта. Она построила вокруг себя барьер. Это видно в ее позе, а также в тоне ее голоса. Айла пренебрежительна, на грани с холодом.

– Я тебя расстроил. – предлагаю я с протянутой рукой. – Скажи мне, в чем дело, Айла. Дай мне шанс это исправить.

 Ее голова качается из стороны в сторону.

– В этом нет необходимости. Мне жаль, что я пришла в твой гостиничный номер.

Меня незамедлительно поражает осознание. Я говорю то, о чем думал с тех пор, как увидел ее обнаженной, стоящей у окна прошлой ночью:

– Я сожалею, что привел тебя в тот гостиничный номер​.

 Ее нижняя губа слегка вздрагивает, но она поспешно останавливает это движение, медленно пройдясь по ней своими верхними зубами. Это действие не должно быть настолько чувственным, каким является, но пересиливает то, как я на нее реагирую.

– Ты согласен с тем, что это была ошибка? – Несмотря на то, что она очень старается сдержать эмоции в своем голосе, у нее ничего не получается. Я слышу в нем дрожь, болезненную реакцию.

 Делаю шаг в ее сторону, и на этот раз с ее стороны нет вообще никакого движения.

– Я согласен с тем, что это место не для тебя. Я согласен с тем, что должен был привести тебя в свой пентхаус.

Ее рука перескакивает к ее груди, эта мягкая плоть, видна в вырезе ее платья.

– Это ничего бы не изменило. Все те вещи, которые произошли, не изменились бы.

– Вещи? – протягиваю вперед свою руку, чтобы коснуться ее локтя. Она слегка напрягается. – Какие вещи? Я не понимаю.

 Я вижу мольбу в ее глазах в ту секунду, когда они встречаются с моими. Ее губы слабо шевелятся, словно она пытается найти нужные слова. Я изучаю ее лицо. Оно такое уязвимое. В ее потрясающих голубых глазах есть что–то, что должно быть сказано. Это что–то находится прямо там, погребенное под слоем боли.

– Мне нужно понять, что я сделал. – облизываю свою нижнюю губу. – Я вижу, что тебя расстроил. Пожалуйста, Айла, объясните мне, в чем дело.

 Она сглатывает так сильно, что этот звук слышен в тишине комнаты.

– Я просто... Я очень смущена, сэр.

– Смущена? – я пробегаюсь рукой по волосам. Я знал, что мне стоило притормозить, чтобы загладить свой уход в такой спешке, но это что–то другое. Я смутил ее. Каким–то образом я заставил ее чувствовать себя как–то незначительной.

– Я просила тебя сделать те вещи, – говорит она дрожащим голосом, когда закрывает глаза. – мне очень жаль, но я хотела тех вещей, поэтому и просила о них. А ты их не хотел. Я так унижена.

 Я хватаю ее за бицепс и притягиваю к своей груди, прижимая своей рукой ее голову.

– Господи, Айла. Нет, я так не думаю.

 Она пытается отступить, но я ее крепко держу.

– Я просто так сильно этого хотела.

 Моя грудь сжимается от этих слов. Она просила меня ее трахнуть. Она хотела сделать мне минет. А я от этого отказался. Я ее отверг. Вот что ее угнетает. Мой резкий отказ.