Мгла над Гретли

Я не успел выговорить его имя, как он выстрелил. По-видимому, револьвер у него был в руках с той минуты, как он увидел меня. Сильный толчок в левое плечо заставил меня волчком завертеться на месте. Я понял, что ранен, и упал ничком в ожидании следующего выстрела. Плечо горело, но боль утихла. Я не видел, как вошёл Отто, но услышал шум и его крик: “Родель!” Потом снова раздался треск револьверного выстрела. Я повернул голову и увидел, как падает Отто. Родель медленно приближался, чтобы прикончить нас обоих, но в эту минуту за мной раздался грохот, оглушительный под этой низкой крышей, и Родель стал медленно валиться набок. Судорога прошла по его телу, он дёрнулся и — всё. Он был мёртв. Должно быть, Отто успел выстрелить в него. Я пополз к Отто. Пуля попала ему в грудь. Минуты его были сочтены. Он был уже где-то в ином мире, что-то бормотал по-немецки, но я ничего не смог разобрать. Вдруг он улыбнулся, как человек, сидящий в кругу друзей, и через минуту его не стало.

Из моего плеча хлестала кровь, но в эти минуты я не мог да и не хотел думать о себе. Я смотрел на этих мёртвых немцев, погибших в старой конюшне, вдали от родины… Один, солдат и шпион, отдал жизнь за бредовую мечту о мировом господстве. Другой, обманутый, плутал до тех пор, пока не оказался в тупике. Он спас мне жизнь. Зачем?

У верстака был умывальник. Я смочил водой платок, приложил к ране и кое-как натянул сорочку и пиджак. “Наверное, Родель вышел сюда ненадолго и дверь в дом открыта”, — подумал я. Через мощёный двор я медленно пошёл к дому. Холодный дождь освежил мою воспалённую голову.

Как я и рассчитывал, в доме не было ни души. Можно было спокойно посидеть в ожидании хозяина. В ванной я вымыл руки и пригладил волосы. Из зеркала на меня смотрело чужое лицо, бледное и осунувшееся. Мне ужасно хотелось выпить, но неудобно было шарить в доме незнакомого человека, и поэтому я сел в прихожей и принялся набивать трубку в ожидании полковника, который должен был приехать на машине.

Минут через десять раздался шум подъезжавшего автомобиля. Я встал, оттолкнул дверь и вернулся в переднюю. Розовый, элегантный, благоухающий запахом дорогой сигары, вошёл полковник Тарлингтон и не выказал никакого удивления, увидев меня. Я заметил, что он не запер за собой входную дверь.

— А, Ниланд, здравствуйте! А где же мой слуга?

— Вышел куда-то. Должно быть, на кухню, — ответил я.

Я прошёл вслед за полковником в комнату служившую ему библиотекой. Полковник принёс бутылку и стаканы. Он предложил мне снять пальто, но я отказался. Когда Родель выстрелил в меня, пальто было широко распахнуто. И сейчас я аккуратно застегнул его, чтобы прикрыть намокший в крови лацкан пиджака. Тарлингтон держал себя запросто, но невольно сбивался всё время на командирские интонации. Его физиономия производила обманчивое выражение. Я заметил выражение холодного высокомерия в его светло-голубых глазах, напоминавших мне взгляд Дианы Акстон. Это был пожилой самец той же породы.

Стараясь скрыть своё огорчение, я отказался от вина, что сильно удивило его. Я не желал пить с ним.

— Не понимаю, куда делся мой лакей, — сказал он опять, желая начать разговор. — Он немного бестолков, но очень честный малый. Валлиец. Был моим вестовым в прошлую войну.

— Ллойд Моррис. Из бывшего Кардиганского полка.

— Верно. Я вижу, вы говорили с ним. Чудаковат, конечно. Не похож на англичанина, совсем другой тип.

— Полковник, — отчётливо сказал я, — ваш вестовой Ллойд Моррис умер в Кардиффском лазарете три года назад.

— Что вы несёте, Ниланд! — притворился он рассерженным.

Я следил за выражением его глаз. Предстоял трудный поединок, а я чувствовал себя отвратительно, и плечо болело не на шутку.

— Быть может, какой-то Ллойд Моррис и умер в Кардиффском лазарете, но этот Моррис жив и здоров. Чёрт возьми, мне ли не знать имя моего слуги!

— Вы знаете его имя. Его зовут Феликс Родель.

Полковник не растерялся.

— Послушайте, Ниланд, вы порете чепуху, и вид у вас нехороший. Если у вас ко мне дело, расскажите о нём, а потом идите домой и сразу ложитесь в постель. У вас, наверное, грипп.

— Наверное. Но имя вашего слуги, полковник, всё-таки Феликс Родель. Заслуженный нацист. Занимался шпионажем. Вы произвели его в Морриса.

За дверью раздался шум, но полковник сделал вид, что не слышит его, и вдруг закричал на меня, разыгрывая безумный гнев:

— Чёрт побери, Ниланд, вы просто сошли с ума! Пришли сюда и несёте подобную чепуху. Да понимаете ли вы, что, будь у меня здесь свидетели, я мог бы подать на вас в суд за оскорбление? Да, мог бы и, чёрт побери, подал бы. Да, если бы нас кто-нибудь слышал…

В этот момент появился свидетель. Раздался лёгкий стук в дверь, и в комнату вошла Маргарет Бауэрнштерн.

— Простите, — обратилась она к полковнику. — На мои звонки никто не ответил, и я решилась войти. Затем обернулась ко мне и нахмурилась: — Что с вами?

Я тряхнул головой.

— Потом объясню.

— Где Отто?.. Мне стало страшно за него.

— Сядьте, — сказал я. — И крепитесь, Маргарет.

Полковник Тарлингтон шагнул к нам.

— Что тут происходит? — начал он было, но я перебил его: