Мгновенье славы настает… Год 1789-й

"Меня уверяли, что в Париже был, а может быть, находится и теперь молодой граф Строганов, которого я никогда не видел и который не познакомился ни с одним из соотечественников. Говорят, что он переменил имя, и наш священник, которого я просил во что бы то ни стало разыскать его, не мог этого сделать. Его воспитатель, должно быть, свел его с самыми крайними бешеными из Национального собрания и Якобинского клуба, которому он, кажется, подарил библиотеку… Даже если бы мне удалось с ним познакомиться, я поколебался бы делать ему какие-либо внушения о выезде из этой страны, потому что его руководитель, гувернер или друг предал бы это гласности, что я должен и хочу избежать. Было бы удобнее, если бы его отец прислал ему самое строгое приказание выехать из Франции без малейшей задержки.

Есть основания опасаться, что этот молодой человек почерпнул здесь принципы, не совместные с теми, которых он должен придерживаться во всех других государствах и в своем отечестве и которые, следовательно, могут его сделать только несчастным".

Мы точно знаем, что в Якобинском клубе Павел Строганов значился под именем Очера — в честь далекого уральского завода, принадлежавшего его семье. Там, на границе Восточной Европы и Азии, в Очере, трудились крепостные рабы, порою прикованные цепью; здесь Очер — якобинское имя, символ свободы.

Гражданин Очер — ярый революционер. Ему всего 18 лет, но у него почетный революционный диплом с изображением революционного фригийского колпака и надписью "Vivre libre ou mourir"^{28}. Во время народных празднеств он сопровождает знаменитую Теруань де Мерикур, юную красавицу, которая носит огромную шляпу, — за поясом два пистолета, в руке сабля. Сопровождает и, кажется, добивается благосклонности.

Революция, любовь, любимый учитель, отправивший старику Строганову в Россию около 150 революционных брошюр (отчет о воспитании наследника!); зная, что Жильбер Ромм вскоре придумает новый революционный календарь, что это по его проекту 22 сентября 1792 года станет 1 вандемьера первого года Республики, мы можем догадаться, сколь красноречиво он убеждал ученика: оканчивается целая историческая эра, начинается совершенно новый мир…

Наверное, учитель и ученик были счастливы. В рассказе Тынянова:

"— Гражданин Очер! Вы еще любите запах мускуса?

— Я люблю его — это запах новобрачных.

— Гражданин Очер! Забудьте его! Это запах врагов. Попрыскавшись мускусом, они бродят по Парижу и ждут часа. Патриоты прозвали их мускусными, мюскаденами.

— Гражданин Ромм, мускус более для меня не существует. Я презираю запах мускуса".

Екатерина II на депеше Симолина написала распоряжение, чтобы Александр Строганов вызвал сына, а Жильбера Ромма — в Россию не пускать.

Учитель и не собирался больше в Петербург: его место было в Париже. Ученик же вместе с Воронихиным отправляется в обратный путь, и, как мы догадываемся, не из страха навлечь немилость царицы или лишиться крепостных рабов. Два чувства руководят молодым человеком: во-первых, любовь и уважение к отцу; во-вторых, благословение учителя: Ромм, конечно, пожелал воспитаннику нести свет в свою страну…

Павел Строганов вернулся, расставшись с Роммом, с Теруань де Мерикур (в 1793-м, подвергшись нападению разъяренных парижских простолюдинок, «керосинщиц», она потеряет разум). В России Строганов не создал якобинского клуба, но и не предал учителя: стал одним из достойнейших людей своей страны, но о том речь впереди.