Мгновение вечности

Но ад начался с самого начала. И имя ему было Неисчерпаемость. И Бессмыслие. Где-то позади, за гранью бесконечности, осталась Земля. Может быть, там прошли миллионы лет, её обожгли солнечные вспышки, или новые войны, падения астероидов, океан снова кишел первобытным планктоном или мегалодонами, или там уже жила супер-цивилизация, освоившая пространство на сотни световых лет вокруг, и обустроившая умильный музей, рассказывающий о её прошлом. А может быть, там всё застыло в ожидании моего возвращения. А я был здесь, создавал из пустоты и своих воспоминаний новую реальность, похожую на мои прошлые сны, наслаждался всемогуществом и отсутствием времени, которое так торопило меня раньше. Теперь было иначе. Время нисколько не мешало мне своим неотвратимым ходом и неизбежностью наступления какого-то нового «крайнего срока», новой финальной черты. Но ад бесконечности подавлял. Что вы знаете о бесконечности? Она бесконечна – это почти ничего не сказать. Когда ты находишься в бесконечности, нет смысла в движении, нет никаких точек отсчета. Ты можешь лететь куда угодно с любой мыслимой и немыслимой скоростью, но это равносильно тому, что ты остаёшься в неподвижности. Ты ни к чему не в состоянии приблизиться. В бесконечности ты можешь сколько угодно увеличиваться в размерах, хоть до размеров сверх-галактик, но при этом чувствуешь себя в сравнении с бесконечностью ничтожным атомом.

Я терзал и терзал свою память, напрягал фантазию, создавал и рушил. У меня хорошая память! Она впитала так много слов, мыслей и фантазий, столько желаний! И я прожил здесь тысячи тысяч разных старых и новых жизней. Я прожил жизнь желудя, впитав соки земли. Я вырос в высокий дуб, чувствовал движение соков вверх по стволу весной, прожил обезвоживание осени. Я расставлял в стороны пальцы своих ветвей, а ветер трепал шевелюру листвы. Я заслушивался музыкой шума ветра в листве. Я был атомом углерода, прикованным как Прометей к кристаллической решетке алмаза, был ленивым и задумчивым осьминогом, стаей вольных дельфинов или касаток. Я прожил всё, что было возможным прожить в прошлом и будущем, от доисторического кольчатого червя на дне мелового моря до кванта света, несущегося меж галактик, уже не помнящего что его породило и устремлённого в бесконечность космоса. Я был всем и вся. Что я ещё упустил и не попробовал? Я найду это. У меня есть Вечность и Бесконечность. Некуда спешить. Череда созданных мной миров дала мне какое-то насыщение, зрелище, но ничего не добавила к моей памяти. Как будто всё это было во мне всегда. Я перечитал книгу своей памяти и передумал в ней всё ,что было возможно. Чего у меня нет, так это цели. Мне ещё не понятно, какой смысл в том, что я творю, потому что сотворённое мной исчезает. В этом была та самая ложка дёгтя. Всё отчетливее вырисовывалось то, что память моя не так бесконечна, и когда в ней создавалось что-то слишком громоздкое и сложное, то что-то созданное ранее исчезало.

И всё ещё не было новой цели. И чем дальше я строил, тем больше рушилось позади.

Как собрать эту головоломку, в которой так много всего, так много возможностей, но нет результата, которого нужно достигнуть. Этот результат – смысл моего пребывания здесь. Смысл, как высшая цель, манит к себе, но, возможно, для его достижения нужно разрушить то, что я имею сейчас. А хочу ли я этого? Стоит ли эта цель дороже того, что я получил и имею? Желанная Вечность и такая удобная Бесконечность – чего вы хотите от меня? Но ни вечность, ни адская бесконечность не отвечали мне. Я вспомнил о голосе, к которому уже не обращался настолько давно, что почти забыл о нём. Пора бы сделать новый шаг.

Часть 2. Безумие.

– Где остальные? – отправил я волну своего голоса в пустоту. Кругом снова была пустота. Я погрузился в покой и последние созданные мной миры растаяли.

Голос спокойно ответил мне в затылок:

– В таких же мирах, вероятно.

– А те, кто… не успел накопить жизненного опыта и наполнить память…

– Дети… Не волнуйся о них.

– Но почему исчезает всё, что я создаю? У меня уже неплохо получается.

– А ты ещё ничего не создал. Любование песком, пересыпаемым из ладони в ладонь ничего не добавляет к самому песку.

– Но ты говорил… Я начал создавать, я вкладывал в это усилия.

– Твои усилия – ещё более абстрактная вещь, чем твоя память. В слове «создавать» есть слово «давать», но ты только в начале пути.

– Черт побери! В начале! Кому или чему я тут могу что дать, чтобы что-то создать? Я уже, кажется, создал боль и ярость, и почти готов создать ад. Что я ещё могу сделать?

– Попробуй!

Что прозвучало в этом «Попробуй!». Странная смесь предложения, предупреждения, издёвки. Моя мысль уже много раз испытывала ощущения, похожие на мучения, но от буквального создания ада и разрушений меня что-то всегда останавливало. Всерьёз ли это предложение голоса?