Мгновение вечности

Я уже давно привык к тому, что мысль, сбросившая оковы тела, легко принимает любые формы и образы. По своему настроению я менял эти состояния и воплощения легко, как герои мультфильмов. Хотя нет. Персонажи сказок давно остались далеко позади. Мои метаморфозы отражали каждое колыхание мысли. Теперь, когда клокочущие мысли заставляли гудеть сознание и видеть перед собой сжимающиеся кулаки, я видел их, но не кровь выступила из под ногтей, а нечто черное, как нефть, и тяжелое, как ртуть.

Тёмные мысли, как наэлектризованная, липкая угольная пыль, застилала взгляд, портила мои творения.

Тогда и возникло Зеркало.

Овальное напольное зеркало.

В его поверхности отражалась непроницаемая тёмная пустота. Та самая темнота, которая теперь сгущалась за спиной и вокруг. Её комки становились всё ощутимее и плотнее, касались меня и кажется хотели что-то оторвать. Сопротивляться им было всё сложнее. Тёмная липкая тьма поглощала меня и последнее, что мне удалось увидеть, бросив взгляд на зеркало, силуэт, проступивший на стекле: мокрый черный мех, смотревший на меня маленькими глазками. Тонкий, заострённый хвост и торчащий из-за спины… трезубец.

– Я? Это я?

Впервые за всё время возникло ощущение такого испепеляющего жара изнутри. Как когда-то ранее, когда я пытался создать свою первую звезду, первый комочек белого света, теперь внутри меня снова зарождался свет, но горячий, готовый к взрыву невозможной силы.

– Не-е-е-т!

И термоядерный пожар заполнил бесконечное. Мысли и всё созданное мной корчилось в нём, как старые горящие фотографии. Искорки пожирали изображения, слова и чувства, оставляя за собой хрупкий пепел. Снова возвращалась прохлада и пустота. Я всё ещё осознавал себя в ней, но осыпанный сажей. Растерянность и ярость были запахом этой новой темноты. Зеркало исчезло. Как оно появилось? Я не создавал его и не было ни одной мысли о зеркалах. Было ли это предупреждение? Может быть. Но ответом этой мысли было нестерпимое и протестное «Что мне терять?».

Но я достиг какого-то изменения. Зеркало возникло не по моей воле. По крайней мере, явно я его не желал. Какая сила извне показала его мне и зачем? Не иначе, как в ответ на мою ярость. Значит, предупреждение. Что дальше. Успокоиться ещё на одну-две вечности, или бунтовать и прорываться дальше? Вот только ставки тут принимаются по одному правилу: игра сразу на всё. Или ва-банк, или неподвижность и смирение.

Мысль о смирении, несмотря на всю её радужную комфортабельность, отдавала спокойствием замороженного полуфабриката в холодильнике. Или шаг вперёд, в неизвестность, или ещё вечность на этом же месте?

Шаг!

Бесконечность покачнулась и вдали показалось круглое оранжевое свечение. До этого пространство было одинаковым в любом направлении. Теперь оранжевое направление казалось низом. Сближение, похожее на падение, ускорялось и детали оранжевого диска становились отчетливее. Составленный из оранжевых подвижных ромбов глаз попеременно щурился и расширял зрачок. К нему и тянуло, и было понятно, что скоро всё чем-то закончится.

Всё закончилось короткой вспышкой света.

Часть 3. Глаз дракона.

Сознание вернулось неожиданно. Прошел ли только миг, или ещё одна вечность – как это понять здесь, где нет времени? Если бы у меня было тело, я сейчас выглядел сидящим, поджав колени к лицу, комком плоти, пытающейся сохранить тепло. Но тела не было, а ощущение было, и именно такое.

– Где я?

– По ту сторону.

– По ту сторону рая?

– По тут сторону глаза дракона.

– А есть разница?

– Есть нюанс: в ад отправилась часть тебя. Последнее тёмное, что было в твоей памяти.

– Часть меня в аду?

– Уже нет. Тёмное сгорает и даёт свет. Просто свет.

Чувство одиночества усилилось и обрело новый оттенок. Быть одному – в этом не было ничего особенно непреодолимого, но теперь одиночество означало неподвижность, отсутствие цели. Чего-то я достиг, но насколько я продвинулся? Я истощил свою фантазию на том этапе, который прошел. У меня больше не было желаний. Но если это не конец пути, значит возможно ещё какое-то продолжение. Я Робинзон на необитаемом острове, искра во вселенной одиночества, но раз времени нет и можно думать сколько угодно, то нет смысла возвращаться к поиску способа погасить эту искру. Пусть светится и тлеет в темноте, пока не придёт идея.

– Приемлемо. – с прохладным участием одобрил голос.

– Ты подслушиваешь меня постоянно?

– Я часть тебя. Я вижу твои мысли, но не управляю тобой.

Темнота сменилась ощущением света, тепла, шумом волн и песка под щекой. Я открыл глаза. Я впервые их открыл не мысленно, а как бы на самом деле. Навалилось множество ощущений: и тяжесть, и ощущение плоти, движение тёплого воздуха, запах водорослей, колкие песчинки на ладонях. Я не упускал такие детали и при постройке моих миров ранее, но теперь это всё возникло само. Слабость. Её я ещё не испытывал здесь. Была беспомощность в тёмной невесомости, но не слабость. Когда я начал творить – это были лёгкость и всемогущество. Теперь слабость. И голод. Мне придётся искать растительную пищу, или охотиться? Убивать? Добывать огонь?