Мгновения, мгновения...

Преступники скорее всего появятся под покровом ночи. Или не придут вовсе. Днем вряд ли. Милиция и дружинники начеку. Кто же отведет угрозу, как не они! Задержать и обезвредить — такова их служба. Об этом помнит сейчас каждый член оперативной группы. Выстоят — победят. Должны, обязаны. Потому что служат не по принуждению, а по долгу, по велению сердца. Никто никого за руку на службу в милицию не тянул. Захотели сами, будучи уже зрелыми и самостоятельными.

За плечами Владимира Расторгуева были десятилетка, армия и… два курса МВТУ имени Н. Э. Баумана. До самозабвения любил он радиотехнику, точную механику. Пришло это в армии, когда служил в войсках ПВО. Возможности для освоения техники были большие. Увлекся солдат. Самостоятельно изготовлял нужные для службы поделки. Дальше — больше.

Появились и чувство ответственности, коллективизма, выдержка. Физически закалился. Приобрел и житейские навыки — умел стирать, латать, готовить пищу, мастерить… Служба не раз проверяла его на выносливость.

Совсем другим человеком уволился в запас. Устроился электромехаником на Московскую железную дорогу. Начальники не могли нарадоваться: повезло — такой парень! Трудолюбив, технику знает, ремонтирует. Готовится в вуз.

Через год Владимир стал студентом Московского высшего технического училища. Учился хорошо, выполнял общественные поручения. Студент как студент. Все при нем.

На втором курсе вступил в оперативный комсомольский отряд дружинников. И столкнулся с другой жизнью. Фарцовщики, пьяницы, хулиганы, воры, бездельники. Люди словно из другого мира. Не много их, но они мешают жить. Если не пресечь, расползутся, как муравьи. И однажды вдруг понял: это его дело. Не побывает на дежурстве — на сердце камень. А что, если… Но поймут ли? Не сочтут за ненормального? Здравый смысл подсказывал: закончи учебу и тогда решай, определяйся. Не хочешь быть инженером, пожалуйста, иди в милицию, там нужны люди с образованием. В этом есть логика. Уйти сейчас — безрассудно.

А желание росло, оттесняло здравый смысл, толкало к практическим шагам.

Поговорил с Костей, товарищем по оперотряду:

— Понимаешь, захватило и не отпускает. И с техникой я вроде бы накоротке, люблю ее, но тут совсем другое ощущение. И хочется уже не помогать, а участвовать, в полную силу.

— Знаешь, Володя, у меня то же самое… Может быть, это действительно, как ты сказал, заскок?

— Да нет, — вздохнул Владимир, — что-то большее. А что? Не знаю.

Сдав летнюю сессию, Расторгуев заторопился на улицу Белинского, в областное управление милиции. Инспектор по кадрам хотя и счел доводы Владимира убедительными, все же с сомнением отнесся к предложению служить в милиции. Сказал: зайдите через неделю. Подумал, наверное: пусть остынет. Не понял инспектор молодого человека. Да и как понять: из самого МВТУ.

Расторгуев был настойчив, и на третий заход инспектор сдался, однако в школу милиции не направил, как просил Владимир. Кадровик был калач тертый, поэтому решил иначе.

— Давайте-ка, товарищ Расторгуев, поступим так, — сказал он, — походите в милиционерах, проверьте себя на профпригодность. Не исчезнет желание — дорога в офицерский корпус, считайте, открыта. Не получится — никто не в обиде.

— Согласен, — ответил Владимир.

Вот такой крутой поворот произошел однажды в жизни Расторгуева.

У остальных членов оперативной группы за плечами школа, армия, производство, словом, люди с жизненным опытом. Взять измором их непросто.

…Уже рассвет обозначился, а «гости» не шли. По рации Расторгуев получил сообщение: на след преступников напасть не удалось. Местонахождение их уточняется. Задача остается прежней.

Начальник отделения уголовного розыска Расторгуев, как опытный розыскник, отлично понимал, что если преступники пробиваются в поселок, значит, здесь у них «гнездо». А раз так, то деваться им некуда. Придут, обязательно придут. А пока терпение, бдительность и еще раз бдительность.