Мгновения (СИ)

— Ты тоже ребенок, — отец серьезно на меня взглянул. — Твоя мама… она бы не позволила… — я его перебил, не дав договорить.

— Я не ребенок. И мама тут не причем, — в горле, как всегда, образовался комок, при воспоминании о маме.

— Ладно, — отец вздохнул, — мы что-нибудь придумаем, но не сегодня. Сегодня у тебя день рождения. Мне хочется, чтобы ты запомнил этот день.

* * *

— И зачем мы сюда пришли? — я посмотрел по сторонам и увидел только десятки старых лодок, которые бились о берег, царапая дно.

— Я же сказал, что тебя ждет сюрприз.

Я снова оглянулся вокруг. Где здесь есть хоть что-нибудь, что напоминает подарок?

Отец наконец-то остановился и улыбнулся мне.

— Иди сюда, сынок. Мне нужно кое-что тебе рассказать для начала, — я послушно подошел к отцу, и он положил ладонь мне на плечо. — Мы с твоей мамой долго думали, что тебе подарить. Она хотела, чтобы свое четырнадцатилетние ты запомнил на всю жизнь. А потом произошло то, что произошло, и я не хочу вспоминать об этом, ты и так все знаешь, — мне пришлось глубоко вздохнуть и часто поморгать, чтобы не дать слезам появится на моих глазах. — Короче говоря, я решил что, что бы там не случилось, ты должен получить этот подарок. Так хотела твоя мама, и не сделать этого, было бы просто осквернением ее памяти, — он замялся. — В общем, вот, — он сделал пару шагов вперед, наклонился и сдернул мешковину с одной из лодок. Она заметно отличалась от остальных — была совершенно новенькой. И у меня отвисла челюсть, когда я понял, что теперь она принадлежит мне.

— Пап, ну зачем? У нас и так нет денег, а она ведь стоит целую кучу!

— Тебе что, не нравится? — он расстроился, и я поспешил ответить.

— Да как такая красавица может не нравиться? Это же совершенно другой уровень! Можно сплести сеть и рыбачить на глубине! А можно подплыть ближе к острову. Я слышал, там целые косяки непуганой рыбы!

Отец улыбнулся.

— Значит, оно того стоило. Мама смогла в точности предугадать твою реакцию, — он счастливо вздохнул, а мне пришлось отвернуться и незаметно смахнуть слезы.

В последнее время в моей жизни почти не было никакой радости. После того, как мама «пропала», в нашей семье стало не до праздников и веселья.

Это случилось слишком неожиданно. Еще утром она готовила нам вкусный завтрак, а вечером позвонили с ее работы и сообщили, что ее не было весь день. А все потому, что она знала правду. Она знала всю изнанку Панема. Ее работа заключалась в том, чтобы организовывать Жатву во всех дистриктах, поэтому она часто выезжала, и то, что она видела за пределами четвертого, не могло не пугать. И мало того, что Капитолий запугивал нас все время, так и главное состязание года — «Голодные Игры» — в большинстве случаев строились на лжи. Результаты подтасовывались, и на арене оказывались то брат с сестрой, то слепой мальчишка, то толпа профессионалов. Мама знала это, поэтому отдала меня и сестру в академию. Она всегда переживала за наши жизни…

Но в итоге ее терпению пришел конец, и она стала почти открыто готовить восстание. Ей хотелось, чтобы если уж Игры проводятся, то пусть они проводятся честно.

В тот день, когда она «пропала», целая толпа людей должна была собраться около Дома Правосудия и потребовать внимания. Они не хотели избивать людей или крушить дистрикт. Их целью было доказать свою правоту. Но мама — главный зачинщик всего этого, пропала. Каждый, кто хорошо знает о Капитолии, уверен, что мама не вернется.

А папа начал переживать за наши с сестрой жизни, ведь для расплаты нас могут забрать на Игры.

Мало того, что мы начали жить в постоянном страхе, так еще отца уволили с работы, и единственный доход у нас от продажи рыбы, которую мы ловим незаконно.

Я присел на берег и подтянул лодку за веревку ближе к себе.

— Мы сможем выкарабкаться, пап. Мы сделаем это ради мамы.

— Ты весь в нее, сынок, — он улыбнулся и потрепал меня по волосам. — Она бы гордилась тобой. Уж поверь мне.

* * *

В тот же день мы с отцом рыбачили много часов напролет, и денег от продажи рыбы хватило не только на еду, но и на маленький подарок для Эмили.

Уже засыпая, я понял, что смогу сделать все возможное для того, чтобы в моем доме каждый день была свежая еда, а сестренка почаще улыбалась и радовала меня с отцом. В тот вечер я снова захотел жить.

Глава 2. Мачта

Уже третий день штормит.

И хоть на берегу сейчас холодно и ветрено, это единственное место, где я чувствую себя в безопасности. В относительной безопасности. Ведь как только я закрываю глаза, мне во всех красках представляются картины арены, убийств, невинных жертв, крови на моих руках. Не моей крови… Тысячи лиц, которые рады, что я смог убить этих бедных детей. Они ревут, бросают мне цветы. Президент надевает мне на голову корону. Цезарь Фликерман пожимает мою руку, поздравляет, восхищается.

Меня тошнит. Выворачивает наружу от этой мерзости. От этой несправедливости. Мне хочется поднять восстание, рассказать каждому всю правду о Капитолии, но исход мне известен… Я закончу, как мама. От этого тошнит еще сильнее.