Мгновения вечности

Но средства массовой информации в Америке действительно очень шустрые. Когда самолет туда не прилетел, они мгновенно поняли, что он остановился где-то по пути, они умудрились обнаружить, где он остановился, в Сиэтле. И они узнали, что меня в маленьком самолете привезли прямо на территорию тюрьмы, и все средства массовой информации бросились именно туда.

Они совершили небольшой воздушный заговор, я сказал им, когда мы встретились: «Вы просто сошли с ума, к чему все это, все эти люди здесь. Вы пытались обмануть средства массовой информации».

Я видел многое, что я бы обязательно упустил, если бы не попал в тюрьму.

Но с моей точки зрения это было уникальным событием, когда я увидел, как средства массовой информации со всего мира настолько обезумели, что разговаривать с ними нормальным языком было просто невозможно.

Я говорил с пилотом самолета, этот самолет перевозил меня из одной тюрьмы в другую, пилот и стюардессы глубоко заинтересовались мной. Они начали чувствовать всю ту несправедливость, которая была совершена по отношению ко мне.

Они сказали мне: «Мы служим правительству, но все равно мы не видим, насколько несправедливо обошлись с вами. Это совершенно бессмысленно, нужно шесть часов лететь из Северной Каролины в Орегону, а они начали перевозить вас из одного города в другой, без причины». На это понадобилось двенадцать часов, тогда как путешествие должно было занять всего только шесть часов. Даже пилот, который был хорошо образованным человеком, увидел всю отвратительную стратегию правительства, он понял, что они просто хотели причинить мне беспокойства. Они привезли меня в аэропорт. В пять часов утра они подняли меня со словами: «Ваш самолет готов к полету». А самолет улетел только в пять часов вечера. Но он был готов к полету.

Пилот сказал мне: «Это кажется полной нелепостью. Самолет был готов, я был готов, я ждал, вы были готовы, вы ждали, а они просто откладывали отлет, и отложили его на двенадцать часов, по той простой причине, чтобы вы прилетели в следующую тюрьму посреди ночи, и нам приказывали: «Летите настолько медленно, насколько это возможно, спешить некуда».

Но они продержали меня в эти двенадцать часов в наручниках, мои ноги были скованы цепями, на груди была цепь, из-за того, что там повсюду были средства массовой информации, они нацепили еще одну цепь на мои наручники, чтобы я не мог помахать им рукой.

Пилот сказал мне: «Этого еще никогда не было раньше, в самолете уж вы точно не сможете сбежать. Даже преступники, даже убийцы могут снять цепи в самолете, им разрешают, разрешают снять наручники в самолете, но вам они этого не разрешили. Это чистая месть. Но вы выглядите такими спокойными и тихими, создается такое ощущение, что вы наслаждаетесь поездкой».

И, в конце концов, они начали спрашивать меня: «В чем тайна вашего спокойствия? Вы не сердитесь, не критикуете, практически все, что происходит с вами сейчас, нелегально».

Я сказал: «Это возможность, я еще никогда раньше в жизни не отдыхал двенадцать часов подряд. Они полны понимания!»

В конце концов, стюардесса сказала мне: «Мы спрашивали — какое преступление мог совершить этот молчаливый человек?» И все они сказали — комендант, чиновник госдепартамента: «Он не совершал никаких преступлений! Его единственным преступлением было то, что он учил людей быть молчаливыми и радоваться жизни».

В тот день, в который они привезли и оставили меня в Орегоне, у них стояли слезы в глазах: у пилота, у стюардессы, у помощника пилота. Они сказали: «Когда у нас будут выходные, мы постараемся приехать в вашу общину, потому что вы дали нам почувствовать, что мы чего-то упускаем. Мы не знаем, что это, но мы упускаем, и мы хотим научиться. Мы теперь узнали это.

Угроза взрыва и заседание по делу о залоге

Восьмого ноября Раджниш отправился на слушание дела о залоге в Портланд, на котором судья Леви принял решение об освобождении его под залог в пятьсот тысяч долларов. В тюрьме прозвучал телефонный звонок, что там заложена бомба. Вся тюрьма была эвакуирована, а Раджниша привели туда, чтобы он забрал все свои вещи.

— В Орегоне я предстал перед федеральным судьей, и он сразу понял, что я не совершал никакого преступления. Он выпустил меня под залог.

Мой залог оказался пятьсот тысяч долларов, это около семидесяти пяти лакхов рупий, даже охранник, который вел меня в тюрьму, беспокоился: откуда вы возьмете такие деньги? Это слишком большая цифра. За всю жизнь я еще никогда не слышал о таком большом залоге, откуда вам взять такие деньги? Вы выглядите таким расслабленным и спокойным».

Я сказал: «Я не беспокоюсь о таких вещах. Помощь должна прийти».

Он сказал: «Но как это может случиться?