Мгновения жизни

— У меня такое чувство, будто я никогда по-настоящему не знал тебя, — провозгласил Эндрю.

Грейс взглянула на него.

— Зато теперь узнаешь. Разумеется, ты не знал меня. Тебе это было неинтересно. Ты решил, какой ты хочешь меня видеть, и отказывался смотреть дальше, точнее, ты смотрел мимо меня на всех этих незнакомцев, которым ты готов был посвятить свое время, стать для них другом, быть добрым старым Эндрю.

— А ты, ты знала меня? Если да, то отчего ты так расстроена? Нет, ты так же виновата, как и я, в том, что спроецировала свои любимые представления на благодатную почву.

Грейс резко развернулась кругом.

— По-моему, ты совершенно прав, это я во всем виновата.

— Ну что же, по крайней мере мы знаем теперь, на каком мы свете, — обронил Эндрю. — Так в чем заключается твой драгоценный проект, можешь мне сказать? Разве нельзя совместить его с кое-какой работой на аукционе?

— Суди сам. Речь идет о пластической хирургии. Силикон, искусственная костная ткань, а также некоторые другие материалы, которыми пользуются пластические хирурги. Собственно говоря, они аналогичны тем, которые идут на изготовление лыжных костюмов. Насколько мне известно, большая часть этих материалов не портится под действием микроорганизмов, во всяком случае, они подвержены их воздействию в гораздо меньшей степени, чем живая плоть. И когда я представила себе разлагающиеся тела с вызывающе пышными грудями, соблазнительными губами, ждущими поцелуя, скулами, ради которых можно умереть, я решила, что это может стать отличным сюжетом для целой серии фотографий.

— Итак, теперь ты собираешься надругаться над могилами, — обреченно заключил Эндрю.

Грейс с преувеличенной терпеливостью заверила его:

— Обещаю, что не стану использовать настоящие тела. Я намерена обратиться к своему приятелю Робу. Помнишь его? Он делает бутафорию и реквизит для киношников. Очень доходный бизнес. У него наверняка найдутся «тела», причем в самых разных стадиях разложения. Я намерена в деталях воспроизвести то, что на самом деле происходит. Я просто хочу, чтобы люди остановились на минутку и задумались о том, что мы с собой делаем.

— Это непристойно и вульгарно, — заявил Эндрю.

— Именно это я и говорю, Эндрю. Вся пластическая хирургия — сплошная непристойность.

— Я не это имел в виду, — возразил Эндрю. — И тебе прекрасно известно.

На ужин Эндрю захотел сосисок с картофельным пюре. В самом начале их брака Грейс отказывалась подавать ему это блюдо, поскольку, совершенно очевидно, оно не шло ему на пользу, но потом стала готовить все, что он просил. Одно время она даже перестала давать ему его витамины. Поначалу это стало для них своеобразной маленькой игрой, когда она отмеряла их ему каждое утро, говоря, что они очень полезны для здоровья, а он отказывался, уверяя, что это всего лишь ее причуда, но все-таки принимал их ради нее. Но потом наступил день, когда она оставила витамины в буфете. Это получилось случайно. Просто вышло так, что, роясь в буфете, чтобы найти его мультивитамины и капсулы с рыбьим жиром, она внезапно разозлилась и вернулась к столу с пустыми руками.

Но на третий день, когда он взглянул на нее несчастными глазами и спросил голосом маленького мальчика: «Где же мои витамины? Ты говорила, что я должен их принимать», — она ощутила неловкость и снова выложила их на стол, хотя, честно сказать, сделала это уже машинально, без души.

Грейс разбирала книги. Она наконец добралась до своего собрания биографий знаменитых людей: перед ней стройными рядами стояли учителя и образцы для подражания, сборники вдохновения и накопленной мудрости. Она опустилась в кресло за письменным столом, держа в руках биографию Дианы Арбус. Когда в последний раз она читала хоть одну из этих книг? Неужели она страшилась того, о чем могли рассказать ей они, те, чья жизнь была прожита искренне и честно, озаренная светом внутренней убежденности? А вот она заблудилась; в последнее время это было почти растительное существование, да и себя она перестала уважать. Опустошенная Грейс шагала по улицам и переулкам. Безвольная Грейс шла на компромисс с правдой и вела отчаянный торг со своими чувствами. Погруженная в апатию и черную меланхолию, Грейс чувствовала себя жалкой и бесполезной.

Зазвонил телефон. Это оказалась Анжелика.

— Я только что думала о тебе, — сообщила ей Грейс. — Мне нужна работа, много работы.

— Ты растеряла все свои связи. Тебе необходимо вырваться сюда, вновь стать частью системы. Чем ты сейчас занимаешься?

— Разбираю свои книги.

— A-а, весьма полезное занятие. Это лучше, чем делать фотографии, чтобы вернуться к работе.

— Я раздумываю над тем, не дать ли своему браку еще один шанс.

— Неужели! — заявила Анжелика, которая только что развелась и потому хотела, чтобы все ее подруги развелись тоже.