Мгновения жизни отца народа

из-за своих непомерных амбиций и гипертрофированного самолюбия.

Освоив плановую работу, по сути, работу бухгалтера, но в масштабе

государства, он был Председателем Госплана и в этой должности

заместителем Сталина в правительстве – в Совете народных комиссаров.

Работы советской экономики не знал и не собирался в подробности

народного хозяйства вникать. Работал механически, полагаясь на числа в

отчетах и советы своего аппарата. Понимал он это сам или нет, но из-за

своего незнания, в трудных вопросах он боялся принимать ответственные

решения, стремясь, чтобы эти решения принял лично Сталин. Этим

Вознесенский

очень

усложнял

работу

остальных

хозяйственных

руководителей страны, в том числе, и Берии, хотя Берия был заместителем

Сталина не только в правительстве, но и в высшем властном органе страны –

в Государственном комитете обороны.

Не понимая, что он является самым слабым руководителем, Вознесенский очень обиделся, когда ему не присвоили звание Героя

Социалистического Труда в 1943 году. До этого, еще в 1942 году, Звание

Героя было присвоено целому ряду хозяйственных руководителей звена

директор завода-нарком (министр), а потом Сталин счел, что это

ненормально, что среди высших руководителей страны он единственный

Герой (правда, ещё довоенный), и представил к присвоению звания Героя

своих заместителей – Молотова, Берию, Микояна и даже Маленкова.

Возможно, что из жалости, и чтобы не обижать Вознесенского, из

которого амбиции просто выпирали, Сталин представил бы к званию Героя и

265

Вознесенского, но тот своей глупостью испортил все дело. Он в 1942 году

поручил своему аппарату состряпать себе докторскую диссертацию по

экономике, а в 1943 ее защитил ее, и тут же угодливая Академия Наук

приняла его своим членом. Таким образом, Вознесенский получил нужным

образом оформленные справки о том, что он лучший хозяйственник СССР.

Академик! У него не хватало ума понять, что мнение о нем его товарищей-министров и его подчиненных, о котором он не заботился никак, в тысячу раз

более почетно и ценно, нежели мнение безответственных и продажных

болтунов из Академии Наук. Но главным было время, которое он выбрал для

защиты диссертации и баллотировки в Академию – 1942-1943 годы, -

страшнейшие годы войны, когда его товарищи по правительству и

подчиненные света белого не видели из-за работы по приближению Победы.

Вознесенский не понимал, что теперь присвоение ему звания Героя

Социалистического Труда было бы оскорблением этому званию.

И Сталин, и Берия, изучив Вознесенского, разумеется, сомневались, что тот мог додуматься до мысли о контрибуции с Германии, и

не сомневались, что идею явить Сталину свой академический гений

ненавязчиво подсказал Вознесенскому хитрый Микоян – нарком внешней

торговли СССР. В войне Советский Союз поистратил свой золотовалютный

запас, и после войны Микоян рисковал остаться без работы, а валюта, поступающая из Германии, давала его наркомату надежду на постоянную

работу и хороший кусок хлеба с маслом.

- Что вы по этому вопросу думаете, товарищ Берия? – этим

вопросом Сталин пояснил, зачем он пригласил на совещание Берию, который, казалось бы, не имел прямого отношения к этому вопросу. Но

Берия ещё раньше попросил Сталина выслушать его по этому поводу и

поэтому был приглашён на это совещание.

- Да, логика есть, – ответил Берия. - Но проработали ли товарищи

Вознесенский и Микоян вот такие, сходу пришедшие мне в голову вопросы.

Большая часть Германии будет оккупирована союзниками. Это

сейчас мы им очень нужны в связи с тем, что они без нас войну с Японией не

закончат. Поэтому не исключено, что мы в документах по итогам войны

сможем убедить их на выплату Германией достойной контрибуции. Но ведь

как только мы перестанем быть им нужны, они тут же сделают так, что с той

части Германии, которую оккупируют они, мы никаких денег не получим. А

будем собирать ее только со своей части Германии, озлобим против себя тех

немцев, которых нам, собственно, злить ни к чему. Большая контрибуция –

это журавль в небе.

А вот оборудование тех заводов, которые наши войска захватят –

оно наше, оно уже у нас. И лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Но не это главное. Мы демобилизуем армию. Где, на каких

заводах будут работать наши демобилизованные солдаты? Даже если бы

сейчас у нас было много денег, и мы сегодня заказали бы заводы в США, то

пока там их спроектируют, пока поставят нам новое, еще не опробованное в

266

работе оборудование, пока на нем будет отработана технология, пройдут

годы.

А если мы перевезем к себе немецкое оборудование, то, во-первых, оно уже готово, во-вторых, технологические процессы на нем уже

отработаны, в-третьих, мы среди пленных найдем специалистов для