Мгновения жизни отца народа

компромат на себя. Ведь суть компромата - это какое-то преступление, и

если ты об этом преступлении не донес, то ты соучастник преступления. Вон

командующий Киевским военным округом Якир хранил в сейфе компромат

380

на командующего Харьковским военным округом Дубового – расстреляли

обоих, хотя и не только за этот компромат.

Надо не компромат иметь, а надо знать, где этот компромат можно

найти, после чего дать понять, что при желании ты этим поиском займешься.

Вот тогда тот, кого ты берешь за горло, будет стараться, чтобы у тебя такого

желания не появилось. И Никита действовал только так – давал понять, и не

больше! Особенно много у него осталось «благодарных ему» после войны, когда он многим генералам помог избавиться от разжалования и даже от

расстрела, но знал, в архиве какого трибунала или особого отдела нужно

искать старое дело, чтобы при необходимости прижать к ногтю или

уничтожить строптивого «полководца».

Поэтому, когда в декабре 1949 года его перевели в Москву и

избрали Первым секретарем Московского Обкома и горкома и секретарем

ЦК на место Кузнецова, то он решил, не откладывая, прижать и подчинить

себе министра МГБ Абакумова. Решил это сделать намеком на то, что знает

где найти компромат об участии Абакумова в «ленинградском деле» и в

убийстве Жданова. И дать ему понять, что если Абакумов не подтвердит

свою преданность лично Хрущеву, то этот компромат будет найден.

Однако «коса нашла на камень» - Абакумов оказался столь же

хитрым, коварным и бесстрашным, как и сам Хрущев.

Никита вошел в кабинет Абакумова на Лубянке несколько дней

спустя после своего прибытия в Москву, его сопровождал сам Абакумов и

несколько генералов МГБ.

- Ну, глянем-поглянем вашу резиденцию, товарищ Абакумов, -

голос Хрущева излучал отеческую доброжелательность. - Где мне сесть?

- Где хотите, товарищ Хрущев, – голос Абакумова был еще более

медовым. - Для нас большая честь в том, что вновь избранный вождь

московских коммунистов начал знакомство с московской организацией с

проведения встречи с партийным активом здесь у нас – в МГБ. Но, товарищ

Хрущев, мы назначили на пять…

- А я специально приехал пораньше, чтобы поговорить лично с

вами, товарищ Абакумов, - Хрущев посмотрел на присутствующих

выпроваживающим взглядом.

- Товарищи могут заняться своими делами, - скомандовал

Абакумов и все вышли, а он по приглашению Хрущева подсел к столу

напротив Никиты.

- Я, товарищ Абакумов, не только первый секретарь МГК, я еще и

секретарь ЦК ВКП(б), имеющий задачу контролировать работу органов

государственной безопасности. Так с кого же мне начинать, как не с вас? А у

вас, к сожалению, дела обстоят очень, как бы это сказать, непонятно, и я

хочу, после этого совещания, прислать к вам комиссию и хорошенько во

всем разобраться.

Абакумов неожиданно дерзко посмотрел в глаза Хрущеву.

- А что тревожит партию, товарищ Хрущев?

381

Несколько

озадаченный

наглостью

Абакумова,

Хрущев

продолжил.

- Товарищ Абакумов, партия и правительство доверили вам

защищать низовой партийный аппарат от вражеских происков, а для этого

следить за секретарями обкомов, интересоваться их разговорами, выяснять, чем они живут, как работают.

Как сучилось, что у МГБ под носом враги организовали

антипартийную группу под руководством Кузнецова и Вознесенского и уже

влили в нее тысячу, если не больше, человек, а ЦК и правительство об этом

узнали не от МГБ, а от рядовых коммунистов?

Абакумов ответил, продолжая спокойно и дерзко смотреть на

Хрущева:

- Виноваты, товарищ Хрущев, очень виноваты, но не было ни

малейшего сигнала, - демонстративно сделал вид, что задумался. - Хотя нет, что-то вспоминаю, кажется, летом 1947 года поступил от службы

прослушивания сигнал о совещании Кузнецова и Вознесенского еще с кем-то

на лесной речушке во время рыбалки. Я, каюсь, как-то не придал этому

значения, но комиссия ЦК этот сигнал, безусловно, найдет, и если там было

что-то серьезное, то я, как коммунист, готов понести любое наказание.

Хрущев от негодования даже побледнел, и в его голове вскипела

ярость: «Ах ты гад! Так ты об этом разговоре знал?! Шантажируешь, сволочь?! Но что же делать? Что делать?! Ладно, ты победил. Но я тебе этого

не забуду!». Улыбаясь, Никита постарался сохранить лицо и вынести этот

удар от Абакумова как можно спокойнее.

- Ваша искренность внушает доверие, товарищ Абакумов, пожалуй, мы повременим с комиссией, но вы подготовьте на мое имя

объяснительную записку по этому вопросу и готовьтесь к выговору.

14 февраля 1950 года,

Москва, ЦК ВКП(б),

утро.

В феврале 1950 года в свой кабинет секретаря ЦК Хрущев вызвал

секретаря Среднеазиатского бюро ЦК Игнатьева. Эта должность была

фиктивной и на нее временно определяли партийных работников, которых